Чаша с ядом - [64]

Когда юстициарий поднялся после переправы на берег реки, у Восточных ворот, украшенных знаменами и стягами, собралась большая толпа, чтобы приветствовать его. Несколько в стороне застыли на лошадях в ожидании шериф и коронер, а также двое городских старшин, Генри Риффорд и Хью де Релага. Здесь присутствовали почти все видные горожане, и единственным из заметных граждан, кто отсутствовал, оказался Годфри Фитцосберн. Епископ, каноники и прочие многочисленные священнослужители поджидали Хьюберта на территории собора, отчасти чтобы продемонстрировать свою независимость от светской части города.

Авангард дружно свернул в сторону, приблизившись к встречающим, и Хьюберт Уолтер спокойно и торжественно подъехал к Ричарду де Ревеллю и Джону де Вулфу. Последовали приветственные взмахи рук и выкрики, после чего шериф представил юстициарию городских старшин, которые не имели чести встречаться с ним ранее. Естественно, Ричард де Ревелль был с ним хорошо знаком, поскольку каждые шесть месяцев должен был лично докладывать о состоянии дел со сбором налогов в Винчестер или в Лондон. Джон был старым боевым товарищем юстициария по крестовым походам, хотя и выступал в совершенно другой «весовой категории», поэтому они обменялись рукопожатиями и тепло приветствовали друг друга, к вящему неудовольствию шерифа.

Кавалькада тронулась по крутому откосу от Западных ворот к Карфуа, где в центре города от ворот сходились четыре главные дороги. Вдоль улиц выстроилась большая часть населения Эксетера, и конников встретили вымученные приветствия и крики радости – хотя крайне обременительные налоги, которые юстициарий установил по настоянию короля, привели к резкому падению его популярности. Введение должности коронера преследовало цель повысить налоги, и у Хьюберта в рукаве были припрятаны еще парочка идей на этот счет.

Эскорт препроводил его к епископу и к его клерикальному окружению, причем все заинтересованные лица ожидали появления юстициария у западной стены собора, наряженные в парадные одежды. После обеда и краткого отдыха во дворце епископа Хьюберт переоденется в платье архиепископа и днем в соборе проведет торжественное богослужение, а вечером он должен будет присутствовать на банкете в свою честь.

Шериф остался с епископом и юстициарием, но, когда процессия разбилась на части, чтобы разъехаться по местам своего расквартирования на территории собора и в городе, Джон направил коня в конюшню кузнеца на Мартин-лейн, а сам двинулся домой. Матильда, которая была в толпе у Западных ворот, тоже поспешила домой, где и намеревалась провести остаток дня, чтобы Люсиль могла привести в порядок ее волосы и новые наряды для банкета нынешним вечером, который в ее календаре торжественных дат занимал особое место.

Тяжело вздохнув, Джон в одиночестве приступил к обеду в главном зале, а потом устроился у огня с квартой эля, неохотно смирившись с необходимостью внеочередного умывания на заднем дворе. Он даже подумывал о том, чтобы сбрить черную щетину на подбородке в честь Главного юстициария.

Глава двенадцатая, в которой коронера Джона вызывают с банкета

Трапезная во дворце епископа, расположенная между кафедральной и городской стенами, была полна нарядно одетых людей, стоял гул голосов, слышались обрывки разговоров, смех и звон посуды. Зал был в состоянии вместить всего сотню человек, так что компания была избранной. Завтра вечером, на банкете в Рогмонте, когда шериф и буржуа будут развлекать юстициария, место найдется и для многих других. Сегодня же Хьюберт выступал как архиепископ, сидя в центре стола на возвышении между епископом Маршаллом и архидиаконом Эксетера Джоном де Алеконом.

Далее по обеим сторонам расположились три архидиакона епархии, казначей и регент хора, а потом военные и гражданские официальные лица, среди которых были и Ричард де Ревелль с супругой, леди Элеонорой, а также Джон де Вулф с Матильдой. Следующими сидели двое городских старшин и констебль замка Ральф Морин, за ними смешались знать графства, аббаты, каноники и буржуа. За другими простыми столами, представлявшими собой козлы с деревянными крышками, теснились прочие менее знатные личности, богатые купцы, руководители гильдий и священники средней руки, сумевшие выбить для себя приглашения.

Матильда была на седьмом небе от счастья. Еще бы, у них было такое привилегированное место во главе стола и ее видели все присутствующие, среди которых были и ее знакомые дамы. Она была слишком счастлива, чтобы заметить, что ее супруг мрачен и скучен, восседая рядом с одним из старших каноников Томасом де Ботереллисом – человеком с восковым лицом и маленькими глазками. Регент хора, ответственный за музыку и порядок ведения служб в соборе, он не входил в число друзей Джона, поскольку выступил на стороне епископа, поддержавшего восстание принца Джона. Напротив Матильды, в конце ближайшего из столов, расставленных буквой «П», сидели настоятель церкви Святого Олафа и мастер гильдии обувщиков и кожевенников, так что она могла совмещать беседу на религиозные темы со сплетнями о последних веяниях моды в производстве обуви.