Это решение СБД вызвало такую бурю, что выстрел в «Лузитании», о котором шла речь на первых страницах этой книжки, даже и не привлек особого внимания прессы, заслужив лишь несколько строк в графе полицейской хроники. Подумаешь: убийство какого-то там мулата, пытавшегося оправдать отставку Салданьи! Уход тренера вызвал шквал волнений и комментариев во всем мире.
Надрывались от перегрузки и международные телефонные линии, связывающие Рио-де-Жанейро с европейскими столицами: газеты жаждали подробностей и объяснений. Сразу же заметно снизились акции Бразилии на футбольной бирже в Лондоне, где заключались пари.
В самой Бразилии страсти достигли такого накала, что впервые в истории правительство активно вмешалось в дела конфедерации спорта, приказав немедленно прекратить полемику и отложить выяснение отношений до осени 1970 года. С этой целью министр просвещения и культуры, которому подчинены спортивные организации страны, специально вызывал Авеланжа и Салданью, пообещав принять после чемпионата мира меры и к наведению порядка в бразильском футболе, и к выяснению правых и виноватых. Если учесть, что до начала чемпионата оставалось немногим более двух месяцев, все это было вполне своевременным. Но обещанное расследование так и не состоялось, утонув в грохоте победных гимнов после возвращения из Мехико.
Главной же причиной отставки Салданьи явилось его активное нежелание повиноваться влиятельным закулисным советникам из конфедерации. А его назначение, как это теперь совершенно понятно, было попыткой спортивных дельцов приручить своего самого принципиального и непримиримого противника. Они надеялись, что, заняв место тех, кого он ранее критиковал, Салданья под бременем ответственности будет вынужден склонить голову перед истинными хозяевами бразильского футбола. О, они знали, конечно, цену его таланту, верили в его громадный опыт, в его понимание игры!
Но коль скоро он не смирился, руководители Национальной конфедерации спорта и футбольных федераций Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу быстро нашли общий язык.
Разрабатывая планы тренировки команды, Салданья избрал местом двухмесячного сбора СанПаулу, но конфедерация не согласилась о этим, сославшись на конфликтные отношения с местными спортивными чиновниками и прессой. Обмундирование, заказанное в Европе, намертво застряло на таможне в Рио-де-Жанейро. Когда сборной понадобилось провести тренировочный матч с одной из команд Рио, оказалась закрытой «Маракана»[1]. Федерация же футбола штата Гуанабара отказалась предоставить сборной стадион, мотивируя это необходимостью сберечь травяной покров для местного чемпионата. И Пеле, Тостао, Жаирзиньо – все будущие триумфаторы Мехико – тащились на автобусе через весь город на убогий заводской стадион ткацкой фабрики «Бангу».
Таких примеров можно было бы привести еще много. Салданья, сцепив зубы, продолжал работать.
Терпение его хозяев окончательно лопнуло, когда он решил не ставить Пеле на товарищеский матч с командой Чили. Этого чиновники конфедерации вынести уже не смогли: отсутствие «короля» неизбежно отразилось бы на кассовой выручке, они же в этот самый момент занимались изысканием средств для поездки команды в Мексику, а заодно заканчивали строительство многоэтажного роскошного здания конфедерации в центре Рио. Здания, названного именем Авеланжа. Заметим попутно, что на его строительство, как писал журнал «Плакар», была направлена часть средств, ассигнованных на подготовку сборной.
Накануне матча с Чили Салданья и был снят.
В письме министру просвещения и культуры он изложил свои взгляды на положение дел в бразильском профессиональном футболе и предложил ряд мер, направленных на его оздоровление. Салданья предлагал, в частности, ограничить количество матчей для каждого клуба до 52 игр в год; установить в законодательном порядке обязательные месячные отпуска для футболистов; усилить медицинский контроль в клубах и создать федеральную медицинскую комиссию, которая контролировала бы медицинские секторы клубов. В письме предлагалось учредить антидопинговую комиссию; запретить контракты, которые ограничивают свободу тренеров сборной, предусматривая обязательные выступления в ее товарищеских и показательных матчах лучших футболистов (в первую очередь Пеле), а также отменить обязательные вознаграждения за победу, которые приводят к тому, что руководители команд и врачи выставляют на матчи игроков, не считаясь с их физическим состоянием.
Наиболее важным, однако, был тот раздел письма в котором говорилось о правах футболистов. Салданья требовал пересмотра унизительного закона о переходе игроков, превратившего бразильских футболистов в живой товар. Этот закон оставляет за клубом полную свободу действий в отношении своих футболистов.
Купля-продажа, обмен и даже предоставление игрока в аренду другому клубу на какой-то срок – все это может быть решено клубом без ведома футболиста, которому в этом случае причитаются (и то – на бумаге, в жизни это правило выполняется не всегда) лишь 15 процентов от суммы его собственной «стоимости», точнее говоря, продажной цены.
