Час кроткой воды - [4]

Генерал тоже получил неделю назад уйму бумаг и прочитал их очень внимательно. Восьми дней для подобного чтения вполне довольно. Вот на то, чтобы составить их, ушло около четырех лет. Генерал помнил, как радовался Сокол, когда его воспитанник принялся за эту работу.

– Знаешь, я ему не рекомендовал, не подсказывал даже. – Сокол так сиял – хоть светильник от него зажигай. – Он сам понял, что новая перепись населения нужна, понимаешь, сам! Уже сейчас понял. А ему ведь всего двенадцать! Конечно, для него это пока только смутная догадка, по-настоящему он поймет уже потом, позже…

Сокол был прав – едва ли мальчик в полной мере осознавал, с чем столкнется, когда работа будет завершена. Скорее всего, он просто помнил, что говорил ему Сокол: правитель постоянно сражается за своих подданных. Но можно ли сражаться, не зная ни своих сил, ни неприятеля? Это верная дорога к поражению.

И мальчик затеял стратегическую разведку.

А может, он помнил детскую сказку о человеке, который отдал демону то, чего не знал у себя дома?

Как бы то ни было, король не собирался отдавать демону хоть самую незначительную мелочь.

– Как вы успели выяснить, перед вами результаты переписи населения. И она выявила глубинное неблагополучие. В сочетании с событиями последних лет двадцати ситуация просто ужасает.

– Разве, ваше величество? – изумленно спросил Главный Казначей. – В чем же вашему величеству угодно изволить видеть неблагополучие?

Генерал досадливо дернул уголком губ: старый дурень помнил еще позапрошлое царствование – и изъяснялся соответственно. Его подобострастие резало слух. Более того, нынешнему этикету оно противоречило. Но научить старика иному поведению было невозможно. Его и вообще было невозможно научить ничему, и не только сейчас, в преклонных годах, но и прежде. Глуп он был всегда, и должность свою занимал по единственной причине: казначей безукоризненной честности – птица редкая. Покойный дед Дракона назначил его после того, как двое предыдущих казначеев проворовались настолько крупно, что оставалось только изумляться их наглости. Спустя недолгое время стало ясно, что одной честности все же недостаточно – но уволить чиновника только за то, что он дурак, невозможно. Глупость – не преступление. Старый пень пустил корни и выкорчевыванию не поддавался. Работу давным-давно исполняли его помощники, сами уже поседевшие на службе.

– Дайте подумать, – улыбнулся король. – Ну, например, мы дважды победили в войнах, разгромив захватчиков. Во время этих войн, особенно второй, наши маги нашли новые способы борьбы с моровыми поветриями. Это сильно продвинуло вперед магию целительства, ее успехи просто поразительны. Народ наслаждается миром и благополучием. Вы и в самом деле не видите здесь поводов для беспокойства? Все вы?

Только теперь генерал понял, к чему клонит король. Понимание обожгло его, словно кипяток. Вот почему им были разосланы результаты переписи населения!

Генерал обвел взглядом присутствующих. Неужели никто из них не понял – сейчас, после слов короля?

Нет.

Никто.

Недоумевающие лица, растерянные взгляды…

А ведь они, в отличие от генерала, который служил по военному ведомству и потому сообразил лишь теперь, служили по гражданской части и должны были бы заметить признаки подступающей беды раньше. Заметить, сопоставить, сделать выводы…

Как бы не так.

Они и сейчас еще ничего не поняли.

Кроме Тайэ Сокола, конечно же. Он-то наверняка давно уже все предвидел. И ждал коронации Крылатого Дракона. Слишком уж глубокие понадобятся перемены. Обычным приказом тут не отделаешься. Подобное можно провести в жизнь только во время коронационных реформ.

Сокол знал – и молчал.

Никому, даже старому другу ни словом не обмолвился. Для генерала королевский демарш – такая же неожиданность, как и для всех остальных. О да, он догадывается, куда нацелено острие атаки – но всего лишь догадывается. Планом кампании давний друг с ним не поделился.

А это значит – дело обстоит очень серьезно. Куда серьезнее, чем кажется генералу. Ведь не из недоверия Сокол так ничего и не сказал ему. Это генерал знал твердо. Доверие между ними было давним и нерушимым. Но есть замыслы, которыми не делятся ни с кем кроме тех, кто в них участвует.

Потому что слово тоже имеет силу. И силу эту оно заимствует из замысла. Рассказать означает расплескать. Пусть немного, пусть лишь несколько капель прольется из чаши задуманного – но в решающее мгновение именно этих капель может и не хватить. Мало ли гениальных идей и дивных прозрений насмерть изошли на слова, так и не воплотившись в дело? Генералу и самому доводилось молчать, чтобы не лишить силы план рискованной военной операции – из тех, когда удача висит на тонком волоске, и одного слова довольно, чтобы его перерубить. Не потому, что кто-то выдаст тайну – а потому, что слово было сказано.

Неудивительно, что Сокол молчал.

И теперь молчит. Мальчик должен сражаться сам – иначе что он за король, если вместо него думает и говорит его воспитатель?

Он и сражается. Но ведь полководец имеет право на помощь союзных войск – разве нет?

– В глубинах мира таятся истоки войны, – медленно произнес генерал, цитируя первые строки классического трактата «Искусство стратега», – подобно тому, как в благополучии таятся истоки злосчастья.