Час кошки - [43]

Коко громко расхохоталась.

— Грег, да ты, никак, до сих пор в меня влюблен!

— Конечно! Но платоническая любовь — такая мучительная штука!

Щеки Коко раскраснелись от виски. Она почувствовала, как у нее отлегло от сердца. И снова расхохоталась:

— Ты такой… Я тоже тебя люблю!

— Спасибо. Ну, а ты — ты тоже попробуй полюбить этого мальчишку. Скажем, как брата — платонически. Как меня, например…

У Коко отвисла челюсть. Грег всегда приводил ее в изумление своими поворотами мысли. У него был просто талант. У Коко сделалось на душе легко-легко. Ей определенно повезло, что Грег оказался рядом.

Они изрядно набрались и до глубокой ночи весело болтали о всякой ерунде — об общих знакомых, о работе… Коко охватило давно забытое ощущение счастья. У нее даже несколько раз промелькнула мысль о том, что все было бы еще лучше, завались они сейчас с Грегом в постель. Но она тотчас же прогнала эту мысль. Грегори, несомненно, уловил ее настроение. Но даже виду не подал, и они так и расстались — добрыми друзьями и в прекрасном расположении духа.

Уже стоя на пороге, Грегори слегка конфузясь, спросил:

— А платоническая любовь дозволяет поцелуи?

Коко догадалась, что он прочитал ее мысли, — и залилась краской. Она мучительно соображала, что ответить, как вдруг почувствовала на губах вкус его губ. Они целовались, как сумасшедшие, несколько минут — и горячая истома разлилась по всему телу.

— Нарушила обет? — усмехнулся Грегори. Потом поклонился и вышел.

Коко проводила его взглядом. Ей нисколько не было стыдно. Только тело казалось почти невесомым от выпитого виски. На губах играла блудливая ухмылка. Стараясь придать лицу пристойное выражение, Коко заперла дверь, повернулась — и вскрикнула от неожиданности.

В коридоре стоял Джесс, направив на нее пистолет. Коко на мгновение дара речи лишилась. Но потом сообразила, что пистолет игрушечный.

— Ты соображаешь, что делаешь?! Не смей так меня пугать!

Он крепко сжал губы, но не двинулся с места. В глазах у него горела ярость. От этого он еще сильнее походил на азиата.

— Убери свою пушку! — приказала Коко. — Мне это не нравится.

— Что ты сейчас делала? — с угрозой спросил Джесс.

— А что я делала?

— Хватит притворяться! Тварь!

Лицо у Джесса стало мертвенно-бледным, руки дрожали. Тут до Коко, наконец, дошло. Ей стало ужасно смешно.

— Ну, целовалась!

В этот момент Джесс нажал на курок, и серебристая пулька, с треском вылетев из дула игрушечного пистолета, угодила Коко в руку.

— Ты что?! Мне же больно!

— Я все расскажу папе!

Коко, слегка растерявшись, потирала руку. Да, это будет проблема… Она, конечно, не переспала с Грегори, но провела с ним чудный вечер. Еще хуже было другое — она просидела с посторонним мужчиной в доме Рика до глубокой ночи. Если Джесс доложит об этом отцу, вряд ли тот придет в восторг.

— Ты что, ревнуешь? — поинтересовалась она, пытаясь перевести разговор в другую плоскость. К ее изумлению, на лице Джесса отразилась растерянность, и он молча надул губы. — Грег — мой друг. Ты ведь знаешь, что друзья при расставании целуются. Так принято. Вот, смотри!

Тут Коко звонко чмокнула Джесса в щеку. Он опешил, но, подметив ухмылку на лице Коко, покраснел и бросился в спальню.

Коко удивилась такой реакции, и впервые за все это время она ощутила что-то вроде близости. Чувство было слабое, жиденькое — и даже сравниться не могло с любовью к мужчине. Тут ей вспомнились слова Грегори: «Люби его, как брата, платонически». И Коко приняла решение. Она непременно перевезет сюда свои вещи — в ближайшие дни.

7

В тот день, когда Коко перевезла свои вещи, позвонил Рик. Коко ожидала, что Рик пребывает в черной хандре, но тот был на удивление бодр и весел. На вопрос Коко, как дела, он сказал:

— Мы думали, старику хана. А он взял, да поправился. Уже просит чего-нибудь выпить! А потому я сразу помчался к матушке. И по старой привычке загудел с братьями по ночным клубам. Словом, решил слегка расслабиться, вот и подзадержался. Ну, как там Джесс?

— Нормально, — сказала Коко, чувствуя себя полной идиоткой. И чего она беспокоилась! Пообещав вернуться денька через три, Рик положил трубку.

Все это так задело Коко, что она решила не думать про Рика до его возвращения и принялась распаковывать вещи.

Может, Рик любит только себя? Когда они познакомились, Рик просто трясся над ней, готов был исполнить любую прихоть. Теперь же ничего подобного не наблюдается. — Плевать он хотел на ее мучения, преспокойно развлекается себе дома. Потрясающий пофигизм! Вообще-то эта черта особенно нравилась Коко в Рике… Но не сейчас. Ничего. Главное, через несколько дней он будет здесь — и конец ее мучениям с Джессом. При Рике она сама может вести себя, как дитя.

— Папа вернется через несколько дней.

— Угу, — равнодушно кивнул Джесс, распаковывая картонную коробку. Вообще-то он не столько горел желанием помочь, сколько изнывал от любопытства — что она там привезла. Последние дни он был страшно разговорчивый, чем безмерно удивлял Коко.

Как-то после работы Коко стряпала на кухне ужин. Джесс наблюдал за ней, развалившись на стуле. Вдруг Коко обнаружила, что приготовленные для жарки бифштексы куда-то исчезли. Коко безуспешно перерыла всю кухню, когда Джесс с садистской ухмылкой поманил ее в ванную комнату: куски мяса висели, прилепившись к стенке, словно амебы. Она хотела завопить, но, обернувшись, обнаружила, что Джесса и след простыл. Коко ужасно устала от этих дурацких выходок, но чувствовала, что постепенно привыкает к ним.