Чардаш заводных игрушек - [96]

Он достал кусочек картофеля фри невесть откуда. Хрусть.

— Убийство не должно сходить людям с рук, тут ты права. Однако убийство убийству рознь, знаешь ли. Собственно, если так говорить, то ничто не должно сходить людям с рук. Тебе, в общем, и не сошло. Ты была отличной осью дерьма, наматывающей на себя все и перемалывающей все. Забавно, как коса нашла на камень... — Ухмылка Дэниэла превратилась в тонкую улыбку. — Ну что я могу сказать... Была такая фраза из, кстати, столь любимой католиками Библии: «Предоставьте мертвым хоронить своих мертвецов». Слышала о такой?

— Я никогда не понимала, что это значит. Если ты о том, что Эмезе Тихи технически уже мертва — то да, правдивенько. И кстати, ты ведь совсем не знаешь меня. А уже стремишься обидеть. Зависть — плохое чувство, Кармайкл.

— Да нет, я, в общем, знаю о тебе достаточно. И обидеть не пытаюсь. Мне в этом точно никакого проку. Я вообще не люблю обижать людей. — Он пожал плечами. — А значит эта фраза вот что: мертвые должны оставаться мертвыми. А не убивать живых. Как-то так, Анастейша.

Он чуть склонил голову набок, приводя в движение цепи, держащие сундук. Или... или это были другие цепи? Они начали извиваться, кружиться и всеми силами пытаться затянуть Ану в свои железные объятия, не позволить ей вырваться.

— Оу... — Но Ана не пыталась высвободиться. Она расхохоталась. — Ну конечно, ты знаешь мои слабости, Дэнни.

Цепи взметнулись из бездны внизу, стягивая ее тело, прижав руки к торсу и опутав ноги, впившись в нее тяжелыми кольцами.

Что явно доставляло Ане Сторм удовольствие.

— You just know I like it Hard...

Она опустила взгляд вниз — и окровавленный кухонный нож прошел сквозь металл сундука. Поднявшись на уровень ее глаз, он развернулся лезвием вперед, нацелившись Дэну в переносицу. И поплыл по воздуху.

— ...do you?

— Ну, тогда для тебя это точно не будет проблемой, верно? — ответил Дэниэл, совершенно не обращая внимания на нож. И заставил цепи сжиматься сильнее. Стискивать, впиваться в кожу, не давать вырваться.

— Вот что мне и правда интересно — откуда у тебя это. — Он задумался. — Знаешь, мне кажется, что ты была не таким уж плохим человеком. Как и твой отец. Просто... просто вы не знали слова «нет».

Он вздохнул.

— Мф-ф... — Анастейша застонала от удовольствия. — Дэн Кармайкл, защитник убогих и обездоленных... Неплохо, но тебе нужно стараться лучше, чтобы я признала тебя своим Мастером. Я слышала слово «нет» столько раз, что тебе и не снилось, Дэн.

Нож завис в воздухе, будто набирая инерцию для рывка.

— Так что мне просто надоело в конце концов.

— Не важно, как именно до этого дошло, — ответил Дэниэл, продолжая накручивать цепи. Некоторые из них, вместо того, чтобы фиксировать, начали извиваться, норовя хлестнуть Анастейшу. — Когда тебе говорят «нет» всегда, это ужасно. Когда ты не слушаешь этих «нет» — тоже. То, что произошло, следствие двух этих проблем.

Цепи начали натягиваться, распиная девушку посереди комнаты.

— Знаешь, что самое обидное? Никто даже не волновался из-за твоей смерти, в общем-то. Никто, кроме твоего отца. Как будто... как будто тебя и не было. Ни Ференк, ни кто-либо еще... — Дэниэл вздохнул. — Возможно, и я думал об этом, мне и правда стоит наказать их. Показать, к чему это может привести. Но... это приведет к еще одной смерти. А я так не могу. Можно сказать, что это мое «нет».

— А-ах! — Ее стон, когда цепь протяжно хлестнула ее по спине, эхом разнесся в подвальных коридорах, наверняка заставив чету Цсолтов подумать, а не водятся ли у них в доме призраки.

А так оно и было.

— О, да, можно еще, пожалуйста?! — Насмешливая улыбка не сходила с ее лица, даже когда она билась в экстазе, растянутая над дырой в полу комнаты, дергаясь от ударов. — О-ох... Мне... мне это вовсе не обидно... Ars longa... А-ах! Vita brevis, Дэнни. Никто не волнуется, когда умирают люди. Мертвые хоронят своих мертвецов. И все что остается — это то, что мы успели намотать на ось дерьма... Перформанс, имеющий лишь шок-ценность, как любое произведение... современного искусства... Разве Эмезе Тихи и Китти Долна — не... замечательные... сломанные... куклы? — Ее плывущий взгляд внезапно сфокусировался на Дэниэле. — Но знаешь — это несправедливо, что только я получаю удовольствие.

Нож рванулся вперед так быстро, что за его движением сложно было уследить глазом.

Острая боль пронзила плечо Кармайкла.

— Здорово, правда?

Дэниэл поморщился.

— Вы все... все сломанные, — ответил он. — Каждый по-своему, но сломанные. И Эмезе. И Китти. И Джани. И Ференк, хотя я могу лишь догадываться, как именно. И Марица. И Ирвинг. И ты.

Цепи продолжали скручиваться, все сильнее с каждой минутой.

— И ломать кого-то дальше я не хочу. Говорят, сломанное не сломается. Это неправда. Сломаться может что угодно. И кто угодно.

Он даже не смотрел на торчащий в плече нож. Лишь продолжал оплетать девушку паутиной цепей.

— И ты? — спросила Ана.

Нож провернулся в ране.

Дэн закрыл глаза, кривясь от боли.

— И я. Был — уж точно. Но меня собрали и починили. Стерли ржавчину, смазали маслом и показали мне, как еще можно жить.

Он взялся ладонью за рукоять ножа и резко рванул его, выдергивая из раны.