Чан Кайши - [175]

Так что удивительно, что до середины XVI века здесь практически не было китайцев. Хозяевами красивого острова были аборигены-австронезийцы[121], совсем не похожие на своих соседей из Китая. Но затем началась миграция с китайского материка, особенно усиливавшаяся во времена Цинской монархии, собственно, и включившей Тайвань в состав Китайской империи в 1683 году. До того же, в XVI веке, на юго-западном побережье острова обосновывались голландцы, а потом, на севере, — испанцы. В середине XVII века, когда почти весь Китай оказался под властью маньчжуров, голландских колонизаторов победил ненавистник Цинов и европейцев китайский флотоводец Чжэн Чэнгун (1624–1662), образовавший на месте голландской колонии китайское государство Дуннин (Восточный мир). Но оно просуществовало всего 22 года и пало под ударами Цинов.

Долгое время Тайвань административно был частью провинции Фуцзянь, а в 1887 году Цины выделили его в отдельную провинцию. Но уже в 1895 году его захватили японцы, разгромившие Китайскую империю в ходе войны 1894–1895 годов. В результате Тайвань стал колонией японского империализма и оставался таковой, как мы знаем, вплоть до победы Китая во Второй мировой войне.

Колониальное господство наложило огромный отпечаток на образ жизни, социальное и экономическое положение островного населения. Оно составляло перед Второй мировой чуть больше пяти миллионов человек (из них коренные тайваньцы, то есть китайцы, родившиеся на Тайване, — более 400 миллионов 700 тысяч, японцы — более 250 тысяч, китайцы, приехавшие в XX веке, — около 45 тысяч и аборигены, давно оттесненные в горы китайцами, занявшими плодородные долины, — около 150 тысяч). Японцы не только эксплуатировали своих подданных, но вместе с тем и цивилизовали их. Они установили гражданский порядок, стабилизировали денежное обращение, провели переучет всех земель, инвестировали деньги в инфраструктуру и гидроэнергетику, механизировали сельское хозяйство, развили систему образования (к 1937 году более полумиллиона тайваньских детей ходили в школу, а свыше четырех тысяч юношей и девушек получали высшее образование), организовали крестьянские ассоциации и кредитные союзы и даже ввели систему выборов местной городской и сельской администрации (к 1939 году свыше 286 тысяч мужчин-тайваньцев в возрасте от 25 лет получили право голоса). Можно сказать, Тайвань до Второй мировой войны процветал. Уровень доходов населения непрерывно возрастал. В 1926–1930 годах прирост ВНП[122] на острове составил более восьми процентов, а в 1931–1935 годах, даже несмотря на мировой экономический кризис, — 5,21 процента! Эдгар Сноу, американский журналист, посетивший остров в 1930 году, вспоминал: «Это, конечно, была колония, но администрация, похоже, не брала взяток, а люди, как видно, чувствовали себя в безопасности в своих домах и не волновались, что у них отберут собственность, пока они соблюдают закон. Земля была чистой и процветающей, нищие — редкими, общественные службы, включая санитарные и здравоохранения, — хорошими, школ насчитывалось множество, а уровень жизни и процент грамотности на Формозе был выше, чем в любой другой провинции Китая».

К середине 1949 года, то есть к тому времени, когда войска Чан Кайши начали бегство на Тайвань (первые потоки беженцев устремились туда сразу же за форсированием коммунистами реки Янцзы в конце мая 1949 года), население этого острова составляло уже шесть с половиной миллионов. Большинство, как и прежде, было коренными тайваньцами, предки которых переселились с материка (в основном из провинций Фуцзянь и Гуандун) в XVI–XIX веках. Новых мигрантов, переехавших с материка в XX веке, или, как называли их тайваньцы, людей с горы Тан (гора Тан — тайваньское название китайского материка), насчитывалось уже свыше шестидесяти тысяч. А бывших хозяев Тайваня, аборигенов, — около двухсот тысяч.

С прибытием войск Чан Кайши и гражданских беженцев население острова увеличилось более чем на полтора миллиона человек. Среди них более шестисот тысяч составил «цвет нации» — профессора, инженеры, техники и профессионалы-администраторы. По словам американского специалиста Нила Г. Джэкоби, такое «увеличение <на 9,2 процента> населения сравнительно небольшой страны за счет талантливых людей не имело аналогов». Это заложило основу бурного развития Тайваня.

Чан Кайши вместе со старшим сыном прибыл в Тайбэй 10 декабря 1949 года, через шесть с половиной часов после отлета из Чэнду, в 8.30 вечера. У трапа их ждал автомобиль. Было непривычно тихо. Тайбэй отличался от фронтового Чэнду, «как небо от земли». В машине они отправились в близлежащие горы Цаошань. Там, на склоне покрытого вечнозелеными деревьями холма, в 16 километрах к северу от города, находился дом Чана, в котором он уже неоднократно останавливался. Чан звал его Цаолу — Травяная хижина. В тот день он уснул около полуночи.

Чан Кайши любил этот дом, выстроенный много лет назад для будущего императора Японии Хирохито, посетившего Тайвань. Из его окон открывался изумительный вид на окрестные холмы и поля. В следующем году, весной, Чан переедет в более просторный особняк — расположенный у отрогов Цаошани, в северном тайбэйском районе Шилинь (Лес воинов), на территории большого паркового комплекса по адресу: Тайбэй, улица Фулинь, дом 60, — но будет время от времени приезжать в Цаолу подышать горным воздухом. А в марте 1950 года у него возникнет мысль переименовать так понравившиеся ему горы Цаошань в Янминшань — в честь своего любимого философа Ван Янмина. Провинциальное правительство Тайваня 31 марта примет по этому поводу соответствующее решение, которое через месяц вступит в силу.