Чан Кайши - [172]

Не веря Трумэну и считая, что тот со дня на день вмешается в китайский конфликт, причем применит против коммунистов ядерное оружие, Сталин в июне 1948 года отдал приказ начать транспортную блокаду Западного Берлина, стремясь отвлечь от Китая внимание американцев. Трумэн поддался на этот трюк, действительно на какое-то время переключив внимание на Берлин.

Остро давала о себе знать и неспособность правительства Китая стимулировать экономическое развитие. Весной 1948 года правительство вынуждено было ввести карточки на продовольствие во всех крупных городах и, чтобы как-то увеличить запасы зерна, ввело принудительные закупки его по заниженным ценам. Однако это оттолкнуло от Гоминьдана его естественного союзника — зажиточного крестьянина. В августе 1948 года цены на рис возросли в десять раз по сравнению с маем. Чтобы как-то выправить положение, Чан Кайши ввел в обращение золотой юань — он обменивался на три миллиона старых юаней (один американский доллар равнялся четырем золотым юаням). Но это тоже не помогло. Новый юань обесценился также быстро, как старый.

Города переполняли беженцы, тяжелейшая ситуация сложилась в столице. Жительница Нанкина свидетельствует: «Здесь… не хватает муки, риса, сахара и дров… Магазины закрываются. Беженцы прибывают в город с севера. Люди голодают». Повсеместно разорялись предприятия, быстро росла безработица, здесь и там проходили антиправительственные забастовки рабочих и демонстрации студентов. В общем, Чан Кайши потерял как свою армию, так и тыл. Его внутренняя политика вызвала недовольство широких масс населения.

Чан 15 сентября 1948 года выступил по радио с обращением к нации начать «движение за трудолюбие и экономию в целях осуществления национальной реконструкции», чтобы «сократить до минимума потребление в общественной и частной жизни и… повысить производство и боевую мощь до наивысшего возможного предела». Он призвал народ «усердно трудиться и жить экономно», чтобы «сберечь ограниченные ресурсы Китая» и «подавить коммунистов в ближайшее время». При этом он откровенно подчеркнул, что «Китай столкнулся с двумя новыми серьезными угрозами». Одна из них «заключается в повсеместном восстании китайских коммунистов, а другая — в экономической разрухе и социальной несправедливости».

ПОСЛЕДНЯЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА КПК С ГОМИНЬДАНОМ (1946–1949 гг.) Карта:

В начале ноября 1948 года Чан записал в дневнике: «В последнее время военная и экономическая ситуация чрезвычайно ухудшилась, а интеллигенты, в особенности левацки настроенные профессора и журналисты, яростно клевещут <на правительство>… Сердца людей не спокойны, в них скапливается все больше обиды. Это результат тридцатидвухлетней систематической кампании коммунистических бандитов, направленной на мою дискредитацию. Это ядовитая трава, которая убивает сильнее оружия».

В это тяжелое время единственной хорошей новостью для Чан Кайши было рождение еще одного внука (27 октября 1948 года Фаина разрешилась от бремени). При крещении ему дали имя Эдвард (в семье его стали звать Эдди). «Это утешение в горе», — записал Чан в дневнике на следующий день.

Он приказал своему старшему сыну навести порядок хотя бы в шанхайском регионе — наиболее важном в экономическом отношении. И Цзинго с присущей ему энергией взялся за дело, начав искоренять коррупцию и спекуляцию самыми жесткими мерами. Но неожиданно обнаружил, что одним из главных спекулянтов являлся его двоюродный брат, родной племянник Мэйл ин — Дэвид Кун. Недолго думая Цзинго посадил его под домашний арест, но в дело тут же вмешалась Мэйлин. Да и сам Чан не остался в стороне. Взволновал его даже не арест Дэвида, а то, что дело привлекло внимание прессы, в том числе гоминьдановской. Дело Дэвида бросало тень на самого Чана, а этого он допустить не мог. Под давлением отца Цзинго вынужден был освободить кузена. А тот в обмен вернул в казну шесть миллионов американских долларов и навсегда покинул Китай. Он переехал в Штаты, куда за год до того, в августе 1947-го, перебрались его родители (Кун Сянси формально приехал туда как личный представитель Чан Кайши).

А тем временем в течение пяти месяцев, с сентября 1948-го по январь 1949-го, коммунистические войска провели три крупнейшие стратегические операции. Одну — в Маньчжурии, другую — в Восточном Китае и третью — в районе Бэйпин — Тяньцзинь. В результате было уничтожено более 1,5 миллиона солдат и офицеров противника, взяты несколько больших городов.

В ноябре 1948 года Мэйлин вновь отправилась в США, чтобы, используя свой шарм, убедить правительство Трумэна оказать срочную помощь Китаю. А 10 декабря 1948 года Чан, воспользовавшись правом вводить в стране военное положение, провозгласил его на основной территории страны, за исключением западных провинций (Синьцзяна, Тибета, Сикана и Цинхая), а также Тайваня. Но это не помогло.

Многие вожди Гоминьдана заколебались, утратив веру в победу, и стали настойчиво требовать от Чана возобновить мирные переговоры с коммунистами. Во главе этой группы встал вице-президент Китая Ли Цзунжэнь. Его поддержали члены Исполнительной палаты. В этих условиях 16 января 1949 года Чан посетил Мавзолей Сунь Ятсена, трижды поклонился гробу Учителя, как бы испрашивая его благословение, вечером устроил официальный обед для руководителей партии и правительства и через пять дней, 21 января, собрав заседание Постоянного комитета ЦИК, объявил о своей отставке, после чего в четыре часа пополудни улетел в Ханчжоу. В тот вечер он записал в дневнике: «Только сейчас почувствовал спокойствие. Благодарю Всевышнего за его милость, за то, что помог мне отойти от дел так легко. Это действительно счастье». На следующий же день он улетел в родную деревню Сикоу, где сразу же направился на могилу матери, чтобы поклониться ее праху.