Чахотка. Другая история немецкого общества - [26]
Давосский санаторный курорт Шпенглера выгодно отличался от строгих учреждений Бремера и Деттвайлера. Это был «открытый» курорт. Здесь больные и здоровые жили в одних и тех же отелях и пансионах. Пациенты обращались к врачу за консультацией только в случае необходимости и по большей части сами решали, как им проводить время. Открытый курорт поддерживал активную жизнь легкомысленного курортного общества, отчего неизбежно страдала курортная дисциплина.
Врач Карл Турбан в 1889 году с ужасом писал: «Пациентов с температурой и кровохарканьем отправляют гулять в горы. На регулярных пивных вечеринках в санатории больные гортанной чахоткой поют застольные песни. Тяжело больные дамы и господа танцуют на местных праздниках в нетрезвом состоянии, а врачи только смотрят»>[330].
Турбан, убежденный, что распущенное и разнузданное общество вредит выздоровлению пациентов, ввел в своем санатории строгую дисциплину>[331]. В 1889 году он открыл для туберкулезных больных первый «закрытый» санаторий не только в Давосе, но и вообще в высокогорном регионе. Его «Санаторий в парке» во всём мире стал известен как «Санаторий Турбана».
Турбан, как и Шпенглер, приехал из Бадена, но был почти на 30 лет младше Шпенглера. Он сам был болен чахоткой и долго лечился и в южных странах, и в санатории «Фалькенштайн» у Петера Деттвайлера, у которого многому научился и позаимствовал для своего санатория веранды для лежачей терапии на воздухе. Турбан стал широко пропагандировать в Давосе воздушные ванны на открытых террасах, составлявшие основу метода Деттвайлера. У него он научился также строгой дисциплине, пунктуальному наблюдению за больными и обязательным беседам с ними. Турбан сделал из открытого Давоса «дисциплинированный» курорт>[332].
Лежание, воздух и солнечный свет — вот основы его терапии. Турбан привнес в курортную культуру Давоса много нового. Его горный санаторий располагался выше других заведений, в парке, защищенном от ветра и открытом солнцу. Все комнаты пациентов и лежачие веранды, где больные проводили почти все время при любой погоде с утра до ночи, были на южной стороне. Балконы Турбан считал излишними, достаточно было и лежачих веранд, где, кстати, было намного проще контролировать пациентов. От обширных представительских помещений отказались вовсе, оставили лишь столовую, небольшую гостиную и читальную комнату. Оставаться в своих номерах разрешалось только пациентам с высокой температурой. Образ жизни чахоточных больных из вертикального превратился в горизонтальный.
Аристократы, крупные промышленники и университетская элита с готовностью подчинялись жесткому господству «просвещенного туберкулезного тирана» Турбана>[333]. Санаторием управляли по принципу Деттвайлера: где не действуют наставления, там необходимо принуждение, порицание, вплоть до исключения из санатория>[334]. Лежачее лечение длилось от 5 до 7 часов в день, пациенты заходили в корпус только для шестиразового питания. Турбан и сам любил полежать во время «тихого часа» на веранде среди пациентов, и в его присутствии никто не осмеливался читать газету или болтать с другими больными.
Еще молодым врачом Турбан отправился в Берлин, когда услышал об открытии бациллы туберкулеза Робертом Кохом, чтобы больше узнать о новой научной дисциплине. Грандиозные перемены, происходившие в то время медицинской науке, отразились и на подходе Турбана к санаторному лечению. Внутреннее устройство его санатория свидетельствовало о новых представлениях о гигиене и еще молодом учении об инфекциях>[335]. Стены и полы были моющимися, никаких ковров, пациенты должны были пользоваться личными плевательницами или стационарными фарфоровыми мисками.
Однако самым прогрессивным в регионе стал санаторий «Шатцальп», который открыло Курортное общество в 1900 году. Это был закрытый элитарный санаторий класса люкс, которым руководил сын Шпенглера Люциус>[336]: вписанный в лесной пейзаж огромный дворец в стиле модерн, нетипичный для Швейцарии. Он был распложен на 300 метров выше Давоса на искусственно созданной террасе. Здесь всё подчеркивало особенность и избранность гостей санатория, которых доставлял сюда канатный фуникулер. Одновременно санаторий был одним из первых современных строений из железобетона. Целью архитекторов была простота и элегантность. Прогрессивна была не только плоская крыша, препятствующая снежным обвалам, но и отказ от исторической стилизации внутреннего декора, чтобы сократить до минимума количество пыли в здании. «Шатцальп» стал провозвестником новой курортной архитектуры и изменений в медицинской науке, которые здесь в Давосе начались с Турбана. Это был новый архитектурный стиль между классицизмом XIX века и новой архитектурой века XX, между традицией и модерном.
