Цезарь в тесте - [12]

— О! Как вкусно пахнет! Ты что, Столик, новый освежитель для туалета купила?

Но, тем не менее, сразу побежал на кухню, а не в «уголок уединённых размышлений». И ну шарить по кастрюлям! Затем застыл над супом, закачал головой с закрытыми глазами и сладко застонал:

— У-у-у! Столичка, что это?

— Суп с фрикадельками.

— Так это ж мой любимый супчик!

— А ты вчера говорил, что твой любимый — с грибами.

— Когда я голодный, Столюнчик, у меня любой суп любимый. А фрикадельки настоящие?

— В смысле?

— Ну, из мяса?

— Конечно, а разве они другими бывают?

— Бывают. Врикадельки называются. Шурупкин иногда нам готовила. Или теста намешает с овощами, или какого-нибудь мясозаменителя положит.

— А это ещё что такое?

— Лёгкое или вымя. Брр! — юный гурман так брезгливо скривился, что меня саму затошнило.

Но он уже открывал следующую посудину. На этот раз он просто застыл с открытым ртом.

— Макароны по-флотски, — пояснила я.

— Ну, Столица, тебе надо памятник поставить!

— Вот умру — поставите.

— Столя, не умирай! — вцепился в меня мальчишка. — Кто нам тогда есть будет готовить?

— Ладно, ещё поживу, — согласилась я. — Давай, мой руки и — за стол.

— А зачем их мыть?

— Как зачем? Ты же кушать собираешься.

— Так я же ложкой.

— А хлеб? — нашлась я.

— Макароны с хлебом?! — изобразил удивление наглец.

Эти современные дети часто ставят меня в тупик. Я, выросшая в сплошных запретах, даже и не задумывалась над их смыслом. Нельзя, так нельзя. Надо, значит, надо. А, оказывается, в половине из них нет здравой логики.

— Так, бегом в ванную, иначе ничего не получишь! — проявила я диктаторские наклонности.

Данька мигом смотался к рукомойнику и уже через минуту аппетитно чавкал набитым ртом, умудряясь при этом издавать звуки восторга. Честно говоря, нет для повара лучшей награды, чем созерцать, как его блюдо уминают с таким удовольствием.

Вскоре пыл его поугас, и он, как пиявка, отвалился от стола.

— Всё. Переполнился. Спасибо, Столюнчик! Пойду на кровать. Посижу немного… на спине.

Он вышел в коридор, и тут в квартиру влетела Тоня.

— Ой, чем это таким вкусненьким пахнет?

— Это Столя купила дезодорант для туалета, — пояснил противный мальчишка.

— Умираю от голода! Дайте хоть что-нибудь перекусить!

— Есть бельевая верёвка и медная проволока. Что предпочитаешь? — продолжал вредничать Данька.

— Отцепись! — рассердилась девочка. — Сам уже, небось, натолкал полный живот. Вижу, вижу, вон пупок выпирает через рубашку! — И уже обращаясь ко мне, спросила:

— Столичка, есть что-нибудь покушать?

Я, улыбаясь, кивнула ей. А наеденный Данилка менторским тоном произнёс:

— Иди сначала в ванную, помой руки, а потом уже на кухню.

Сказано: сытый голодного не разумеет.

Потом настала очередь семейной пары. Они явились вместе, Влад заезжает за Шурочкой на работу. Было слышно, как они возились у двери, снимая обувь, затем заглянули на кухню.

— Ой, Столичка, ты дома! — радостно воскликнула Шурупёнок. — Классно! Значит, покушать что-то есть?

— Конечно, — сказала я.

— А мы думали, — пробасил Влад, — ты, как всегда, где-то шатаешься и купили на всякий случай пельмени.

— И яиц, — добавила его жена.

— Вот и хорошо, — успокоила я их, — будет неприкосновенный запас. Может, когда-нибудь пригодится.

А про себя подумала, что, судя по развивающимся событиям, это «когда-нибудь» наступит очень даже быстро.

Вскоре мои молодые, постанывая от удовольствия, поглощали обед. Первым справился Влад, мужчины ж вообще-то не едят, они заправляются.

— Всё, Шуруп, — сказал он, вытирая салфеткой жирные губы, — если ты не научишься так готовить, я тебя брошу и женюсь на Евстолье.

Шурочка, разморенная работой и горячим супом, тупо уставилась на своего мужа-предателя и от растерянности заморгала глазами.

— Вспомни, какой гадостью она нас кормила, — продолжал безжалостный обличитель. — Самое лучшее, что у неё получалось, так это — пирожки с ливером. Да и то, они были куплены у случайной бабки на базаре. А сейчас, смотри, научилась. Значит, можно, если нужно?

— Я её научу! — вступилась я за парализованную мужской непостоянностью молодую женщину.

Влад милостиво согласился немного подождать и, таким образом, я спасла сразу две семьи, одну от разрушения, а другую — от создания.

Поздно вечером приползла с работы уставшая Надежда. И все домашние собрались на кухне, чтобы просто побыть с мамой, пока она кушает и никуда не спешит. Надя принимала пищу не торопясь, откусывая хлеб мелкими кусочками. Так красиво есть могут только женщины. Вспомните, как восхитительно элегантно обращалась со сдобной булочкой кавказская пленница Нина, и с каким умилением смотрел на это Вицин.

Сказав «все домашние», я имела в виду действительно всех. Пирамида на правах своей кошачьей свободы умостилась у мамочки на коленях. Мяус тёрся об Надеждины ноги. А наши собаки сидели клином. Впереди Тамик, а сзади мопсихи Жуля и Лада, и стаффордширская терьерица Стрейчел. Неотрывно следя за движениями хозяйки, они в унисон двигали головами. На руках у Дани и Тони были хомячки, и — вы не поверите! — зелёная Герпруда тоже прискакала сюда. Настоящая семейная идиллия!

И когда все разошлись, Надежда подошла ко мне и, обняв, сказала: