Цезарь - [156]
Затем Цезарь поднялся по ступеням и дошел до зала, где должно было проводиться заседание Сената. Он направился к отведенному ему креслу.
В этот момент, согласно ранее установленному плану, Требоний подошел к Антонию и вывел его из зала, чтобы лишить Цезаря его ближайшего помощника на случай, если бы возникло столкновение. Он заговорил с Антонием о каких-то вещах, которые, он знал, могли того заинтересовать.
В это время Кассий, несмотря на то что был эпикурейцем, — точнее, не верил в загробную жизнь, — так вот, Кассий как-то странно и пристально посмотрел на статую Помпея, словно вымаливая у нее успеха в задуманном.
Тогда приблизился Тулий Кимвр. И это тоже было заранее запланировано. Тулий должен был подойти к Цезарю и просить за изгнанного брата. Он начал излагать свою просьбу. Тут же, немедленно, все заговорщики подошли к Цезарю, словно были крайне заинтересованы в судьбе этого ссыльного, и присоединили свои просьбы к просьбе Тулия.
Цезарь отказал. Появилась возможность подойти к нему еще ближе; все протягивали к Цезарю руки, словно умоляя его. Но Цезарь вновь отклонил их просьбу.
— Зачем вы так настойчиво просите за этого человека? — спросил он. — Я ведь уже решил: ноги его больше не будет в Риме!
И он сел в кресло, пытаясь жестом удалить от себя назойливую толпу просителей, которая раздражала его.
Но не успел он сесть, как Тулий обеими руками схватил Цезаря за тогу и рывком обнажил ему плечо.
— Это уже насилие! — крикнул Цезарь.
Жест служил сигналом к нападению. Каска, находившийся у Цезаря за спиной, выхватил кинжал и нанес первый удар.
Но так как Цезарь, встревоженный, попытался в эту секунду встать, кинжал лишь скользнул ему по плечу и рана оказалась неглубокой и не опасной. И все же Цезарь почувствовал, как кольнуло острие.
— Ах! Негодяй Каска, что же ты делаешь?! — воскликнул он.
И, схватив одной рукой кинжал, придержал его, а второй, в которой держал грифель, чтобы писать на таблицах, нанес Каске ответный удар.
В то время как Цезарь произносил эти слова по-латыни, раненый Каска крикнул по-гречески:
— Брат, помоги!
Все пришли в движение, кто не состоял в заговоре, отступили, всем телом дрожа от страха, не смея ни бежать, ни защитить Цезаря. Момент замешательства был недолог, но за это время заговорщики успели окружить Цезаря, обнажив кинжалы; куда бы он ни обращал взор, везде, подобно дикому зверю, окруженному ловцами, видел лишь направленное на него оружие. Так и не отпуская кинжал Каски, метался он между этими вооруженными руками, каждая из которых стремилась нанести смертельный удар, словно вкусить жертвенной крови.
Неожиданно среди убийц Цезарь узнал Брута и почувствовал, что именно Брут, которого он называл своим сыном, нанес ему удар в пах. Тогда он отпустил кинжал Каски и, произнеся свои последние слова: Tu guogue, mi fili («И ты, дитя мое?!), даже не пытаясь защититься, накрыл голову тогой и подставил себя под удары.
И все же Цезарь продолжал стоять, а его убийцы наносили удары с такой жестокостью и азартом, что многие из них сами поранились, даже у Брута рука была проколота. Одежда у всех была забрызгана кровью. Либо чисто случайно, либо сами убийцы оттолкнули его, но тело Цезаря откатилось к цоколю, на котором стояла статуя Помпея. Весь цоколь тоже был забрызган кровью.
«Можно было подумать, — говорит Плутарх, — что сам Помпей отомстил своему противнику, который теперь окровавленный лежал у его ног и еще содрогался от бесчисленных ран.
Безжизненное тело Цезаря осталось лежать у подножия статуи Помпея. Брут выступил вперед, к сенаторам, чтобы объяснить все и похвастать свершившимся актом. Но испуганные сенаторы бросились бежать к выходу, сея в народе смятение и ужас. Одни из них кричали: «Убивают Цезаря!», другие: «Убили Цезаря!», в зависимости от того, кто когда выбежал — ведь некоторые сочли за лучшее исчезнуть, когда Цезарь был еще на ногах.
Тогда и народ охватили паника и смятение: одни закрывали наглухо двери, другие, побросав без присмотра свои меняльные лавки, пустились наутек, но многие устремились к месту убийства — портику Помпея. Антоний и Лепид, два наиболее близких друга Цезаря, бежали, спасая свои головы.
Заговорщики всей группой, с окровавленными кинжалами и мечами, вышли из Сената и поднялись на Капитолий, но не как какие-нибудь беглецы — они шли радостно, смело, уверенно, поздравляя народ с обретенной свободой, а также приглашая людей знатного происхождения, встречавшихся на их пути, принять участие в этом торжественном шествии.
Некоторые, как часто бывает в критических ситуациях, с готовностью начали переходить на сторону победителей и восхвалять их поступок. Они примкнули к убийцам и выдавали себя за соучастников, желая заполучить свою толику их славы. Среди них были Гай Октавий и Лентул Спинтер. Позже они жестоко поплатились за свое фанфаронство, хотя и не были настоящими убийцами. Антоний и Октавиан казнили их не за убийство Цезаря, а за то, что они похвалялись своим участием в нем.
Все это время бездыханное тело Цезаря лежало в луже крови. Римляне приходили взглянуть на него, но ни один не осмелился даже прикоснуться к убитому. В конце концов трое рабов положили тело в лектику и понесли домой. Из лектики свисала безжизненная рука императора.
Роман французского классика Александра Дюма-отца «Королева Марго» открывает знаменитую трилогию об эпохе Генриха III и Генриха IV Наваррского, которую продолжают «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять». События романа приходятся на период религиозных войн между католиками и гугенотами. Первые шаги к трону молодого принца Генриха Наваррского, противостояние его юной супруги Марго, женщины со своеобразным характером и удивительной судьбой, и коварной интриганки – французской королевы Екатерины Медичи, придворная жизнь с ее заговорами и тайнами, кровавые события Варфоломеевской ночи – вот что составляет канву этой увлекательной книги.
В романе знаменитого французского писателя Александра Дюма «Две Дианы» присутствуют все компоненты, способные привлечь к нему внимание читателя. Здесь есть зловещие тайны и невинная героиня – жертва коварных интриг, есть дуэт злодеев – Диана де Пуатье и коннетабль Монморанси, есть, наконец, благородный герцог де Гиз. А красочно воссозданная историческая канва, на фоне которой происходит действие романа, добавляет к его достоинствам новые грани.
Роман Дюма «Робин Гуд» — это детище его фантазии, порожденное английскими народными балладами, а не историческими сочинениями. Робин Гуд — персонаж легенды, а не истории.
Сюжет «Графа Монте-Кристо» был почерпнут Александром Дюма из архивов парижской полиции. Подлинная жизнь Франсуа Пико под пером блестящего мастера историко-приключенческого жанра превратилась в захватывающую историю об Эдмоне Дантесе, узнике замка Иф. Совершив дерзкий побег, он возвращается в родной город, чтобы свершить правосудие – отомстить тем, кто разрушил его жизнь.Толстый роман, не отпускающий до последней страницы, «Граф Монте-Кристо» – классика, которую действительно перечитывают.
Роман является завершающей частью трилогии, в которой рисуется история борьбы Генриха Наваррского за французский престол.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Я прибыл в Анкону вечером 25 февраля 1744 года и остановился в лучшей гостинице города. Довольный своей комнатой, я сказал хозяину, что хочу заказать скоромное. Он ответил, что в пост христиане едят постное. Я ответил, что папа дал мне разрешение есть скоромное; он просил показать разрешение; я ответил, что разрешение было устное; он не хотел мне поверить; я назвал его дураком; он предложил остановиться где-нибудь в другом месте; это последнее неожиданное предложение хозяина меня озадачило. Я клянусь, я ругаюсь; и вот, появляется из комнаты важный персонаж и заявляет, что я неправ, желая есть скоромное, потому что в Анконе постная еда лучше, что я неправ, желая заставить хозяина верить мне на слово, что у меня есть разрешение, что я неправ, если получил такое разрешение в моем возрасте, что я неправ, не попросив письменного разрешения, что я неправ, наградив хозяина титулом дурака, поскольку тот волен не желать меня поселить у себя, и, наконец, я неправ, наделав столько шуму.
В книге, написанной непосредственными участниками и руководителями освободительного движения в Сальвадоре, рассказывается о героической борьбе сальвадорских патриотов против антинародной террористической диктатуры (1960-1970-е годы).
В книге рассказано о жизненном и творческом пути лауреата Ленинской и Государственной премий, доктора технических наук заслуженного строителя РСФСР Н. В. Никитина, показан крупный вклад, который внес он в развитие советского строительного искусства. Значительное место отведено творческому наследию Н. В. Никитина в области индустриализации промышленного и гражданского строительства, в сооружении Останкинской телевизионной башни и других уникальных объектов.
Александр Васильевич Александров – композитор, создатель и первый музыкальный руководитель Академического дважды Краснознаменного, ордена Красной Звезды ансамбля песни и пляски Российской армии. Сочетая в своем ансамбле традиции российского бытового, камерного, оперного, церковного и солдатского пения, он вывел отечественное хоровое искусство на международную профессиональную сцену. Мужской полифонический хор с солистами, смешанный оркестр, состоящий из симфонических и народных инструментов, и балет ансамбля признаны и остаются одними из лучших в мире.
Отец Бернардо — итальянский священник, который в эпоху перестройки по зову Господа приехал в нашу страну, стоял у истоков семинарии и шесть лет был ее ректором, закончил жизненный путь в 2002 г. в Казахстане. Эта книга — его воспоминания, а также свидетельства людей, лично знавших его по служению в Италии и в России.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.