Цесаревич Вася - [49]

— А у нас там…

— А у нас там только полицейские с саблями и револьверами. Мне бы вообще одной пехотной дивизии хватило без всякой артиллерии.

Ротмистров плюнул на карту и вопросительно посмотрел на Красного:

— А ты что думаешь по этому поводу, подпоручик?

— Я?

— Не прибедняйся. В тебе дури на трёх генералов хватит, значит и мозги должны работать соответственно.

— Сомневаюсь, — ответил Вася. — Стратег из меня тот ещё, но… Но почему-то мне кажется, что Георгий Константинович прав. Разведка не вернулась?

— Завтра к вечеру, не раньше.

— Тогда хорошо бы послушать эфир.

Красный подразумевал вовсе не радиоэфир, но, как ни странно, его поняли.

— Ты и это умеешь?

— Нужно пробовать. И желательно не здесь, а то обшивка дирижабля может дать сильные помехи.

Конец марта на Алтае не самое лучшее время года. Хуже только апрель с бурным таяньем снега и скачками температуры от плюс пятнадцати днём, до двадцатиградусного мороза ночью. И лучше долбить застывшую землю, чем вычерпывать жидкую грязь из превратившегося в болото окопа. Так-то оно, конечно, в каждом взводе есть одарённый почвенник для обустройства позиций, но его сила не бесконечна. Вот как сейчас.

— Глеб Егорыч, на кой чёрт мы тут копаем? — старший унтер-офицер Чапаев устало сел прямо в сугроб. После двухсотого метра окопа в каменистой земле и с одновременным упрочнением бруствера, ноги плохо держали взводного почвенника. — С кем мы тут воевать собрались?

— Тебе не всё ли равно, Василий Иваныч? — усмехнулся зауряд-прапорщик. — Мы же гвардейские егеря — дадут приказ с чёртом воевать, будем с чёртом.

— Да уж лучше с чёртом, чем… — Чапаев махнул рукой. — Седьмая линия уже, Глеб Егорыч.

— Запасных позиций много не бывает. Небось помнишь, как в Палестине в двадцать пятом году?

— Ага, — забудешь такое, — засмеялся Василий Иванович. — Зато в Иордане искупались. Кое-кто через него вообще в одних подштанниках плыл. Или врут?

— Врут, — усмехнулся зауряд-прапорщик. — В том ручье и плавать толком негде.

— Это точно.

— Ладно, отдыхай пока, но чтоб через час здесь всё доделал.

— А ты?

— Пойду отсечные размечать. Пару дотов вон на тех горушках осилишь?

— Как будто есть выбор.

— Вот именно. Там такая силища трёт, что сколько ни сделай, всё мало будет.

— А не мог наш взводный ошибиться, Глеб Егорыч? Разведка что говорит?

— Прям вот они мне и докладывают, как главному генералиссимусу.

— И всё же?

— Да пойди и сам спроси, авось ответят. Как с позициями управишься, так можешь и идти.

— Злой ты, Глеб Егорыч.

— Вот на пенсию выйду, так и добреть начну. Если, конечно, мы с тобой до неё доживём. Три дивизии, Василий Иваныч, это не баран чихнул.

— Так китайцы же, а их даже монголы били. Шапками закидаем!

— Закидаем, — согласился зауряд-прапорщик. — Как патроны закончатся, так сразу на шапки и перейдём. У тебя голова какого калибра?

— Генеральского, — засмеялся взводный почвовед.

— Оно и видно. Тебе бы, Василий Иваныч, дивизией командовать, а не окопы копать.

— Да мне и так хорошо.

— Тогда копай, полководец!

Красный тоже был озабочен боеприпасами. Много их с собой не взяли, надеясь на окружные склады в Харбине, а имеющихся в наличии надолго не хватит. Ну что такое три сотни патронов на винтовку и по три тысячи на пулемёт? Сейчас, правда, раскулачивают дирижабли на предмет тяжёлого вооружения, но это работа не на один час. Вчера вечером начали, а ещё конца и края не видно. Пока демонтируют, пока перетащат, пока установят… И всё вручную ни на своём горбу, благо занимающиеся этим драгуны ребята здоровые, и силой не обижены.

А до китайцев всего пятьдесят два километра, и расстояние стремительно сокращается.

Вчерашнее прослушивание эфира… собственно, там ничего сложного, и зная диапазон магического излучения китайских одарённых легко определить их месторасположения. Это как радиолокация, только вместо приёмных станций покойные гонконгские бандиты. Они же и языка притащили. М-да… Нужно было видеть лица господ офицеров, когда Вася вышел из палатки с оторванной головой вражеского генерала, и устроил ей допрос с помощью оцинкованного ведра, раствора поваренной соли и батареек от электрического фонарика.

Полученная информация не порадовала — роте егерей и роте нижегородских драгун придётся противостоять двум пехотным дивизиям, переброшенным сюда английскими дирижаблями. Хорошо ещё артиллерию не успели перевезти. Англичане как раз собрались за ней лететь, но увидели ничего не подозревающую дичь и не удержались от соблазна славно поохотиться. Но два дивизии даже без пушек и воздушного прикрытия, это более чем серьёзно.

— Готово! — Василий кивнул егерю своего взвода. — Этот цинк можно раздавать.

Красный на практике проверял теоретические измышления призрака старого индуса. Заслуженный туг-душитель в своё время увлёкся огнестрельным оружием в ущерб древним традициям своей секты, за что был продан вице-королю, от которого попал к вивисекторам-некромантам, а потом и в магическую бомбу. Но смерть, это же не повод потерять память или впасть в маразм, правильно?

Суть идеи заключалась в небольшой доработке боеприпасов путём помещения частички души в патрон для получения самонаводящейся пули, способной проходить сквозь любой энергетический щит. В принципе, ничего сложного, если под рукой две с половиной тысячи добровольцев. Маловато, кто же спорит, но те же пулемётные диски можно заряжать через один — патрон с пилотом-призраком, и патрон с мощным проклятием. Между прочим, индусы знают толк в красивых и смертоносных проклятиях. Тем более туг-душитель уверял, что после попадания в цель заключённые в пулю частички душ получат заряд энергии за счёт жертвы, и смогут вернуться к Василию целыми и невредимыми. Правда, есть вероятность, что какое-то время призраки будут петь и танцевать, но при недостаточно отработанной технологии возможны побочные эффекты. Ничего страшного…