Церковь без границ: священное предание или модернизм? - [58]

Безусловно, некоторые особенности экклезиологии о. Андрея Кураева разделяли такие отцы, как преподобный Максим Грек и святитель Николай Японский. Но есть весьма серьезные основания предполагать, что от подобных воззрений они со временем отказались.

Так, преподобный Максим Грек, действительно, в своей «Повести страшной и достопамятной и о совершенном иноческом жительстве», на которую ссылается о. Андрей, не только ставит в пример нерадивому русскому монашеству западных картезианцев, но и прямо говорит о наличии у них чудес и благодати Божией. Однако «Повесть» относится к тому периоду творчества преп. Максима, когда он (в свое время принявший постриг в доминиканском монастыре, воодушевленный проповедями Иеронима Савонаролы) явно находился под влиянием без сомнения выдающейся личности Савонаролы. Последнему, во многом, и посвящена «Повесть страшна и достопамятна и о совершенном иноческом жительстве».[405] В полемических же сочинениях Максима Грека против латинян можно увидеть, как точка зрения преподобного на католицизм и его последователей меняется в духе общепринятого в Православной Церкви подхода к еретикам. Характеризуя данные сочинения, профессор Знаменский указывает на то, что преп. Максим «против римской церкви восстал с такой же горячностью, как и все его предшественники в полемике с латинством, подводя латинян под анафему как еретиков, нарушителей апостольских и отеческих постановлений и даже как безбожников».[406] Впрочем, чтобы не оставалось сомнений, процитируем антилатинские работы самого преп. Максима.

В сочинении «Слово на латинов, яко нелеть есть ни единому приложити что, или убавити в Божественном исповедании непорочныя християнския веры» св. Максим Грек называет католическую веру «латинские ереси».[407] Католическая церковь находится под анафемой, а сами латиняне — враги истины: «Что убо к сим рекут истины супостати? Како же и от анафематы толиких и толь велиих блаженных отец себе изъяти возмогут, и аще бесчисленне славятся о Риме и величестве его»?[408] Недвусмысленно говорит преп. Максим о безблагодатности католической церкви: «Не бо к тому возможно есть богословити праве, и правило составляти тем, Параклитова вдохновения лишенным».[409] В неразрывной связи с учением преп. Максима о безблагодатности католицизма стоит, естественно, и его учение о невозможности спасения для членов западной церкви (как и прочих еретических лжецерквей): «Како истиною свободятся от мук безконечных, иже истине евангельской не повинуются, от толиких и толь великих богоносных отец, и леты богоприятных свидетельствованой и утверженой»?[410]

В «Слове противу льстиваго списаниа Николая немчина, егоже списал о совокуплении православным християном и латыном» преп. Максим Грек также однозначно определяет латинян, как находящихся под анафемой: «Приложила бо от себе еже и от Сына, преступивши апостольскых и отеческых завещаний и клятв, и бысть подвинна соборней анафеме».[411] Призывая латинян соединиться со святыми апостолами и Вселенскими Соборами, преп. Максим, тем самым, признает католиков отлученными от апостолов и Соборов: «Прежде соединитеся сами вы с богоглаголивыми апостолы и собравшимися во Святем Дусе седмыми Вселенскыми Соборы».[412] А вот и то самое предложение, упоминаемое профессором Знаменским, в котором св. Максим называет латинян безбожниками: «Разумей, о Николае, силу евангельскыя сея речи, и сложи всяко прение суетно и упрямство; неточию бо просто еретика глаголет преступающаго и не пребывающаго во учении Христове, но и безбожника его яве именует».[413] Соединение с латинской церковью отлучает от Бога: «Вемы бо глаголющаго: изыдете от среды их, и отлучитеся и нечистоте не коснитеся. Ельма лучши есть похвально распряжение соединения, отлучающаго от Бога».[414] На примере древнейших еретиков преп. Максим показывает, что все еретики, в том числе и латиняне, безблагодатны: «Тойже тем же объявительне свидетелствует, глаголя: аще обрезаетеся, Христос ничимже пользует вас. Аще и вся праве действовахуся у них и крещение и исповедание християнскыя веры и весь церковный устав и чин, но понеже прияша, еже по Моисеову преданию обрезание и некых иных обычаев иудейскых, отринул их апостол, рек: упразднистеся от Христа, елицы в законе оправдаетеся, благодати отпадосте».[415] Отсюда со всей очевидностью следует нетождественность католической веры и католического крещения вере и крещению Кафолической Православной Церкви: «И не глаголи нам многокозненным хытрословием, яко тоже крещение, таже вера русаком и латыном».[416] Как и в «Слове на латинов», преп. Максим категоричен в вопросе о возможности спасения латинян: «Сице мы прочитаем в деяниих священных Собор, и сице держим и веруем и проповедуем, желающе наследницы быти со святыми седьмыми Соборы вечных благ и благословения, а не с вами, преступникы, вечныя клятвы и осужения».[417]

Святитель Николай Японский в первый период своего служения в Японии весьма положительно отзывался о церковной жизни латинян и протестантов и считал возможным спасение еретиков и без их обращения в Православие. Потрясения русско–японской войны заставили его по–новому взглянуть на мир еретиков. В этот период вместо таких странных для православного слуха рассуждений, как это: «Боже, сколько людей у этих протестантов на всех путях! И какие превосходные, энергичные деятели! Живо и действенно у них христианство. Без помощи Благодати Божией не было бы этого»,