Цепи грешника - [14]

Девичий визг. Сердце ушло в пятки. И я сразу понял, что нас настиг чертов музыкант. Айцуром меня будто бы придавило. Он лег на меня точно бетонная плита, но не мог раздавить, и потому стиснул по рукам и ногам. Кошмарная сила появилась за домами. Чтобы не случилось с девушкой — скорей всего, она погибла. Мне захотелось проверить, но пошевелиться не удавалось.

Такой чудовищной силой мог обладать только музыкант четвертого разряда и шестой категории. Четвертый разряд. Мне однажды приходилось видеть в деле третий разряд первой категории — это сильно. От половины небольшого городка не осталось камня на камне. Про четвертый разряд приходилось лишь слышать. Говаривали, что маги четвертого разряда могли разогнать тучи в небе, и могли….

Теперь понятно, откуда взялась Темнота неизбежности. Она еще держится какое-то время после ухода мага, но нельзя исключать варианта, что маг находился внутри.

Шаги. Тяжелые и грузные. Лязг металла. Восемь однокрылых берсерков вышли из-за угла, один страшнее и свирепее другого. Но не из-за них стоило беспокоиться.

Беспокойство вызывал их лидер. Длинноволосый ангел с золотистыми и большими крыльями. С высоты роста в три с половиной метра он глядел на меня, как на ничтожество.

Я сглотнул.

Мы влипли.

Глава 5

Лик ангела завораживал красотой. Ангел казался изящным, и аристократическая манера чувствовалась в мельчайшем движении пальца. Сразу видно — элита. Верхушка. Возможно один из семи. Вот только какой номер? На шее ангела висел крупный золотой медальон в виде золотого пера — кланового герба «Первых из семи», то есть передо мной находился номер один. Пусть первый номер являлся слабейшим из семерки, энтузиазма это не внушило.

Зеленая котта ангела в пояснице была крепко перевязана роскошным золотым ремнем с украшениями в виде изумрудов. Поверх котты — шикарная мантия кислотного цвета с золотистым тиснением по краям. Взгляд у ангела был завистливый, а изумрудные глаза кололи душу, точно битое стекло. От мурашек на спине я передернул плечами.

Впечатление он производил ядовитое, как змея, готовившаяся укусить и впрыснуть в жертву смертельный яд.

Боевая флейта, украшенная бриллиантами, блестела золотом в чехле на поясе, не оставляя сомнений в представительности ангела. Частичка верхушки пирамиды. В серьезности намерений ангела сомнений не было. Его ладонь лежала на мундштуке флейты, и одним тихим обертоном ангел мог снести Абрату к чертовой матери, похоронив меня с Машей под обломками домов.

— Какой же ты уродливый, — надменно сказал ангел, взглянув на меня с презрением. — И что же Алландел в тебе такого увидел, что гоняется за тобой пять лет? Ты же мерзкий. Мелкий. Беспомощный. У тебя нет нормальных крыльев. Но при этом к твоей персоне он оказывает столь трепетное внимание, что мне отвратительно.

— А тебе завидно? — я рискнул съязвить. Терять все равно нечего. — И почему дресс-код не соблюдаешь? Твои бойцы в черном, а ты зеленый, как жаба.

Ангел захихикал, поднял на меня острый взгляд, и произнес сурово:

— Я — Таламриэль, первый из семи архангелов, и если бы Алландел не приказал доставить тебя живым, ты бы сейчас умирал самой мучительной смертью из всех самых мучительных смертей, точно людишки в этой зловонной деревушке. Но знаешь, — Таламриэль подошел ко мне в упор, и схватил меня за подбородок. У меня душа в пятки ушла. — Погибли не все. Кое-кому перепал счастливый билет на королевский бал. И ты в их числе. Прежде чем попасть к Алланделу, ты пройдешь через такое, что лишит тебя рассудка. Мне сказали доставить тебя живым, если попадешься, но в каком состоянии здоровья ты будешь — роли не играет.

— Не говори мне в лицо, — сморщился я. — У тебя изо рта воняет дохлыми креветками.

— Дрон, не нужно! — вмешалась Маша.

— М-м-мал-ча-а-а-ать! — взревел Ангел, и звонкой пощечиной свалил Машу с ног. Она вскрикнула, а мне захотелось разорвать ублюдка надвое, переломав ему руки. Раньше я с ангелами так плотно не сталкивался, но теперь ко мне приходило понимание их вопиющего скотства. — Мелкой потаскухе не позволяли говорить!

— Не трогай ее, урод! — хмуро крикнул я, и тут же получилось кулаком в грудь. Грудная клетка за малым делом не треснула, воздух из легких вышибло, как пушечным выстрелом. Я пролетел пару метров и грохнулся на лопатки.

Ох, как же мне хотелось убить надменного сукиного сына. Как же хотелось переломать ему ребра, и придушить. Миру от этого стало бы только лучше. И такие деспоты властвовали над Антеррой. Так помимо Таламриэля по планете бродило еще шесть таких же отморозков. Я кое-как поднялся.

Раньше мне удавалось убегать от ангелов, как только о них появлялись слухи, но теперь ситуация сложилась иная. Я лично столкнулся с их жестокостью, и казалось, что увидеть предстояло многое.

— Ты еще и ангел, — Таламриэль с презрением взглянул на Машу. — Проклятая отступница. Чем тебе не жилось в гареме?

— Лежать там, и ждать, пока какой-нибудь крылатый тюлень завоюет право меня обрюхатить? — сердито проговорила Маша, глядя на Таламриэля исподлобья. — Черта с два. Лучше умереть сопротивляясь, чем жить вот так.

— Да как ты смеешь, — прошипел Таламриэль, и сощурился. По взгляду я понял, что он очень хотел раздавить Маше череп. — Это величайшая привилегия и честь, — он поднял указательный палец, — носить в себе чистейшее ангельское семя, и произвести на свет совершенное существо.