«Центурионы» Ивана Грозного. Воеводы и головы московского войска второй половины XVI в. - [52]

. Отметим также, что шамхал укрывал у себя Юсуфовичей, и Исмаил-бий жаловался Ивану по этому поводу⁴³¹. Одним словом, поводов для того, чтобы воспользоваться по отношению к шамхалу «дипломатией канонерок», хватало. И набег Черемисинова должен был продемонстрировать ему, что не стоит конфликтовать ни с Темрюком, ни с Исмаил-бием. А еще шамхал должен был сильно подумать, прежде чем предпринимать какие-либо шаги по сближению с Крымом: теперь, когда Астрахань и устье Волги под властью русского государя, длинная рука Москвы легко могла дотянуться и до его владений и столицы.

Судя по всему, бывший астраханский воевода успешно справился со своей задачей. Прибыв со своими людьми в Астрахань к началу лета, Иван Черемисинов взял с собой в дополнение к своим стрельцам и казакам «астороханских людей» и на стругах спустился вдоль западного побережья Каспия к югу с целью атаковать «Шавкалского князя». Путь вниз по Волге и далее морем из Астрахани до Тарков, резиденции шамхала, занимал около шести дней⁴³². По прибытии на место Черемисинов приказал высадить десант и, видимо, лично возглавил его в походе на Тарки, находившиеся в двух верстах от берега. Шамхал уже ждал их, засев в укреплениях города. О внешнем виде Тарков можно судить по описанию, сделанному в самом начале XVII в. Согласно этому описанию, Тарки «изстари бывал город каменной, стоит на горе; а та гора поотошла от болших гор к морю гребенем, и по ней лес болшой, а вверх ее сажен с 30, и ныне на той горе на само верху стоит башня каменная и с тое башни мочно очищать из наряду до моря и на все стороны. А с одну сторону у той горы от моря залом каменой, самородной, а под заломом внизу от верху сажен з 20 и болши стоит на той же горе двор шевкалов, полаты каменые и избы. Да туто ж с одново края позади шевкалова дворя башня другая каменная да городище старое. З дву сторон горы стена была каменная… А ниже шевкалова двора на самом низу мечет каменая». Сам же город был небольшой – в начале XVII в. около 300 дворов⁴³³.

Из этого описания следует, что Тарки вовсе не были такой уж сильной крепостью, подобной той же Казани, и, находясь в достаточно труднодоступном, укрепленном самой природой месте, могли служить более или менее надежной защитой только против горцев, не имевших в достаточном количестве огнестрельного оружия и тем более «наряда». Противостоять же русским стрельцам и казакам, бравшим и не такие крепости, Тарки не могли. Понимал это и шамхал, поэтому, по словам летописца, «шалкаской князь с царя и великого князя людми бился половину дня и побежал от них в горы, а город Тарки покинул». Русские и астраханцы заняли город, разграбили его и сожгли, после чего со взятым полоном и награбленным имуществом Черемисинов и его люди вернулись обратно к берегу, где их ждали струги, беспрепятственно погрузились в них и вернулись в Астрахань «со всеми людми здорово»⁴³⁴.

По возвращении таркинского похода Ивана Черемисинова ждала новая служба, «именная». «В лето 7070», то есть в 1561/62 г., он был первым воеводой «на годованьи» в городке Белом на русско-литовской границе⁴³⁵. Увы, даже при отличном послужном списке и большом опыте как вождения полков в бой, так и дипломатической работы выдвинуться на первые роли в военной иерархии Русского государства таким людям, как Иван Черемисинов, в то время было невозможно. Даже не всякий боярин или окольничий из старой, веками служившей московским государям фамилии мог тогда стать полковым воеводой⁴³⁶, что уж там говорить о детях боярских. Сотенный голова, городовой воевода (и то, как правило, в небольшом городке где-нибудь на «украйне») или, в лучшем случае, воевода при «наряде» или рати «лехкой» или «плавной» – вот тот потолок, выше которого сын боярский, даже из весьма приличной семьи, прыгнуть не мог. Чтобы изменить такое положение, было недостаточно даже воли самого Ивана Грозного.

Все это может быть отнесено и к судьбе героя нашего повествования. В начале 60-х гг. XVI в., разменяв давно пятый десяток лет, Иван Черемисинов, при всех его знаниях и талантах, не мог рассчитывать на дальнейший карьерный рост в русском войске того времени. И в подтверждение этого можно привести еще один факт из биографии нашего героя – в январе 1561 г. его снова можно было увидеть среди приставов, что встречали литовских послов в Дорогомилове на московской окраине, «от посадских дворов с перестрел»⁴³⁷. Конечно, встречать иноземных послов на окраине Москвы и далее пребывать вместе с ними в столице дело более почетное, нежели ехать за ними на «украйну» и сопровождать их оттуда к сердцу Русского государства, но все же это не то, совсем не то, что было раньше, когда Черемисинов был астраханским воеводой и в его руках были жизнь и смерть сотен и тысяч людей. Однако царь не забыл своего верного слугу и, памятуя о его службах на Волге, вспомнил о нем, когда начал собираться в поход против великого литовского князя Сигизмунда II на Полоцк: «сентября 28 (1562 г. – В. П.) царь и великий князь велел бытии на зимнюю службу с собою готовым с годовых служб… з Белой – Ивану Семенову сыну Черемисинову»