Ценный подарок - [12]

Шрифт
Интервал

— Как первую любовь.

Игорь пришел ровно в восемь и принес букет роз, на который он потратил немалую часть стипендии. В комнате был накрыт стол, на диване сидела неумело причесанная Нелли в единственном своем нарядном платье.

— Это тебе, юная супруга, — поднес ей цветы Игорь.

— Ну, зачем вы, — застеснялась Нелли, неловко взяв букет.

— Какое там «вы», — засмеялся Игорь, — мы ведь, наверное, ровесники? Впрочем, у женщин возраста не бывает.

Нелли вопросительно посмотрела на мужа.

— Можно, — кивнул Анисим, — мы свои. Давай букет, я его поставлю в вазу.

— Садись, Горя, — все еще неуверенно сказала Нелли, — садись вон туда, а мы рядом с Анисей.

Игорь, не слушая ее, осматривал комнату, пока взгляд его не наткнулся на гитару, висевшую на стене над диваном.

— Инструмент! Давай его сюда, Нелли.

— Она старенькая.

— А ну, быстро!

Держа в руках гитару, Игорь внимательно рассматривал ее. Он взял несколько аккордов.

— Дребезжит, как разбитая телега. Дикари, так обращаться с гитарой. Это же второй инструмент после скрипки.

Он стал настраивать гитару. Нелли с испугом смотрела на него.

— Все, — сказал Игорь. — Это ты ее так истерзала?

— Нет, я не играла, я пела. Мне ее в деревне за успехи в самодеятельности подарили.

— Пела? — как-то по-новому посмотрел на нее Игорь. — Романсы, русские народные?

— Русские.

— Русские? Ты знаешь, Аниська, что такое русская народная песня? Слышал Лидию Русланову? У нее голос, как птица, летит. Спой, Нелли.

Нелли посмотрела на мужа. Он кивнул головой.

— Подожди, Горя, я сейчас, — сказала Нелли.

Она открыла неказистый, дешевый шкаф, вынула оттуда туфли на высоком каблуке и цветастый платок, надела туфли, накинула платок на плечи, высоко подняла голову и встала перед Игорем.

— Что будем петь? — спросил Игорь, подражая известному гитаристу.

— Про степь и ямщика, знаешь?

— Попытаюсь, — иронически улыбнулся Игорь.

Игорь играл. Нелли пела. Анисим смотрел на нее и не верил, что эта красивая, смелая женщина его жена.

Песня кончилась.

— Молодец! — воскликнул Игорь. — Умница, еще одну.

И Нелли повелительно сказала:

— «Валенки»!

Снова Игорь играл, Нелли пела. Анисим с восторгом и страхом смотрел на нее.

Отзвучал последний аккорд.

— Еще, еще! — требовал Игорь.

— Не могу, туфли жмут.

— А ты их долой. Твои ножки во всех видах хороши.

— Брось! — сурово сказал Анисим.

Нелли раскрыла шкаф, спрятала туфли на высоком каблуке, цветастый платок и обулась в тапочки.

— Быстро за стол, ребятки, — сказала она.

За столом сидели долго. Игорь, приученный к общественному питанию, жадно поглощал нехитрые, но вкусные блюда и, только когда насытился, стал говорить:

— Слушай, Аниська, ты же тиран, изверг рода человеческого. Держать под замком такое чудо. У нее талант, голос.

— Не нужно, Горя, — застенчиво улыбалась Нелли. Ей было приятно и стыдно слушать слова Игоря.

Ушел Игорь поздно. Анисим уговаривал его остаться ночевать, а он невесело улыбнулся:

— Нет, Аниська, не буду мешать раю в шалаше. Знаешь, есть такая игра «третий лишний». А ты подумай, Неличка, голос у тебя настоящий.

Дробинцевы остались вдвоем. Нелли сняла свое единственное нарядное платье, распустила прическу, надела короткий ситцевый халат, и Анисим невольно вспомнил слово «ромашка», которым когда-то назвал Игорь его будущую жену.

Любуясь, как красиво и ловко моет Нелли посуду, он спросил:

— Ну, как тебе Игорь?

— Красивый.

— Еще бы, за ним сколько девчонок бегает.

— Бегают, — задумчиво сказала Нелли, — а он один.

— Как это один? Он сам не хочет жениться.

— Да нет, я не об этом. Просто он один.

Анисим не понял ее, но не стал переспрашивать.


На четвертом курсе Игоря исключили из консерватории. Можно подумать, что он сам хотел этого. Он демонстративно не посещал занятия по общественным наукам, считая, что они не нужны музыканту. Исключение Брагина поразило всю консерваторию. Некоторые профессора защищали Игоря, считая эту меру слишком жестокой. Брагин — будущее музыкальной культуры. Но им ничего не удалось сделать.

Пока Игорю разрешили жить в общежитии. Целыми днями он сидел на койке, низко опустив голову. Когда пришел Анисим, Игорь посмотрел на него и сказал:

— Жалеть пришел? Не нуждаюсь.

Анисим молчал.

— Уходи! — вскочил на ноги Игорь. — Никто мне не нужен, не пропаду. В джаз пойду, в пивной играть буду.

Анисим пошел в партком.

Секретарь парткома Дорошенко, аккуратно одетый и гладко причесанный молодой человек, указал Анисиму на стул против своего стола, и Анисим сел на краешек стула.

— Я насчет Брагина, — начал Анисим, но Дорошенко перебил его:

— Знаю, все решено.

Анисим будто не заметил этих слов и стал говорить, почему Игоря нельзя исключать из консерватории, хотя он заслуживает серьезного взыскания.

— Все? — спросил Дорошенко, когда Анисим кончил говорить.

— Все.

— Брагин дружок твой?

— С первого курса.

Дорошенко встал и начал ходить вдоль стола, разъясняя, что дружба должна основываться на идейной близости, и Анисиму, молодому кандидату в члены нашей партии, нужно почитать, как дружили классики марксизма. Он еще сказал, что во время обострившейся классовой борьбы нельзя давать никакой лазейки чуждым элементам. Он говорил долго, но Анисим не слушал его.


Еще от автора Евгений Миронович Мин
Другие времена

Юмор нужен человеку как воздух. Люди, лишенные этого бесценного дара, унылы и скучны.Писать юмористические рассказы нелегко. Дело не только в том, чтобы смешить. Ради этого не стоит браться за перо. Смех - дело полезное. Врачи утверждают, что он излечивает от многих недугов.Может быть, не все рассказы и сказки понравятся читателю. Что ж поделаешь? Каждый писатель-юморист должен уметь ни на кого не обижаться.


Рекомендуем почитать
Шлимазл

История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.