Цена Жизни - [7]

* * *

К старосте Илья Андреевич пошел только на третий день после разговора с девушками, так как у него здесь были неотложные дела. Однако должного разговора у них не получилось. Оказалось в итоге, что Петр уехал за границу, а староста Иван Петрович с раздражением говорил о своем непутевом сыне, любителе мотаться по заграницам. Илья Андреевич подумал и не стал говорить старосте о своем деле, понимая, что это еще более расстроило бы старика. Так они поговорили о том, о сем, и Илья Андреевич ушел к себе ни с чем. Дома он сказал Поле, что не стал говорить старосте, что натворил его непутевый сын.

Так это дела и не нашло продолжения.

* * *

А весной следующего года у Даши родился чудесный мальчик. Она назвала его Семеном в честь своего отца

ГЛАВА 2 СЕМЕН ЗУЕВ

Целый год Поля помогала Даше, несмотря на те прошедшие отчуждения, когда они почти целый год не виделись. После рождения Семушки, как стала называть его Поля, их дружба вспыхнула с новой, еще более яркой силой. У Поли неожиданно проснулся инстинкт материнства, и всё свободное время она приходила в людскую, чтобы понянчить Семушку. Семен рос крепким, подвижным и спокойным мальчиком, но и он порой начинал капризничать, если долго не появлялась Поля. А иногда Поля забирала Семку к себе на два, на три дня, и всегда возвращала его Даше в новом костюмчике и с кульком гостинцев.

Для Поли Семка был вроде живой куклы или игрушки. А для Даши эта была ни с чем несравнимая помощь. Но чем старше становился Семка, тем реже и реже брала его Поля. А когда Семену исполнилось 5 лет, то Поля совсем перестала общаться с Семкой. И он стал задавать маме и такие вопросы:

— А почему к нам не приходит тетя Поля. Она меня забыла?

Даша иногда отшучивалась, говоря, что у тети Поли появилось много других забот, а иногда и просто не знала, каке ответить на вопросы сына. И тогда она обнимала Семку, прижимала его к себе, приговаривая:

— Вот какой ты мужичек, у меня вымахал, и разве нам с тобой вдвоем плохо?

И Семка с пяти лет стал ходить с мамой на конюшню. С детьми своего возраста он не очень любил играть, а побывав один раз на конюшне, его все больше и больше тянуло бежать к маме на конюшню.

Теперь конюшня стала постоянным местом работы Даши. Поля однажды спросила её:

— Даша, как ты там на конюшне справляешься, тебе не тяжело?

— Ничего, я привыкла. Ведь конюх Захар не дает мне делать тяжелую мужскую работу, сам убирает навоз и подносит корма к конюшне, а я только раскладываю их по кормушкам. А еще я смотрю за тем, чтобы все лошади были напоены. Ну что же здесь тяжелого?

Конечно, Даша не стала рассказывать, что у конюшни стояла большая деревянная бочка, и рабочий водовоз целый день развозил воду то на скотный двор, то на конюшню. В бочке была деревянная затычка, и Даша, открыв ее, наполняла водой бадейку и поила лошадей. А в летнее время рабочих лошадей поили прямо из пруда, то есть распрягали и водили на пруд в короткие минуты отдыха.

А Поля не зря спрашивала Дашу об условиях работы на конюшне. Дело в том, что она всё больше и больше стала вникать в свое большое хозяйство. Она подолгу вместе с управляющим Семеном Семеновичем обходила помещичье хозяйство, и все время что-то записывала.

А потом и сам Семен Семенович пропал, и хозяйством стала управлять Поля.

Семке исполнилось семь лет, и он стал, как взрослый помогать матери. И сам Семка стал понимать, что детство кончается, будто услышав, как когда то говорил Илья Андреевич о раннем постижении крестьянскими детьми тяжелого сельского труда, и надо вникать в эту взрослую жизнь.

В обязанности Семки входило только одно — кормление молодняка.

Он брал небольшую охапку сена или корзину со свежей травой, а порой и какую-нибудь вико-овсяную смесь, заходил в загон молодняка и раскладывал это все в большое деревянное корыто. Семка смотрел, как этот положенный им корм исчезает в этих еще небольших утробах. Это слово он слышал несколько раз от взрослых, когда они кормили коров или лошадей:

— Ну, ненасытные утробы…

И ему порой становилось жаль этих маленьких лошадок, почему это они едят такую невкусную пищу. И не найдя на это ответа он принимал существующее как должное.

Конюх Захар наблюдал за Семкой, думая про себя: «Какой хороший помощник матери растет…»

И однажды похвалив Семку за работу и назвав его внучком, Захар предложил Семке покататься верхом на маленькой лошадке.

— А можно, дядя Захар, а я не упаду с нее? — быстро проговорил Семка.

— А давай попробуем, — предложил Захар.

Конечно, Семка видел, как взрослые дяди верхом ездили на лошадях, и не только шагом, но и бегом. Они зашли в загон к молодняку, и Захар позвал к себе годовалого жеребенка, назвав его Малышом. Малыш недоверчиво посмотрел на конюха, но всё же сделал шаг вперед, видимо надеясь, что конюх даст ему кусочек хлеба. Захар взял на руки Семку и посадил на спину Малыша. Малыш взбрыкнул и начал подкидывать задние ноги к верху, конюх еле удержал Семку, чтобы тот не свалился.

— Ну, ладно, мы тебя обуздаем и подготовим к верховой езде, а сейчас пока гуляй.

С этими словами Захар Семку с Малыша и тот успокоился.

— Дядя Захар, а почему ты его называешь Малышом, ведь он такой же как и все остальные?