Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики - [51]

. Гости представляли собой весьма пестрое общество. В число приглашенных входили лидеры германской индустрии – такие люди, как Георг фон Шнитцлер, второй человек в IG Farben, Крупп фон Болен, благодаря удачному браку вставший во главе империи Круппа и в то же время возглавлявший Ассоциацию промышленников Рейха, и доктор Альберт Феглер, генеральный директор Vereinigte Stahlwerke, занимавшей второе место среди сталеплавильных фирм мира. В то же время на встрече присутствовало некоторое количество явно второстепенных фигур. Сперва предпринимателей встретили Геринг и Ялмар Шахт. Сам Гитлер заставил себя ждать. Если бизнесмены ожидали, что им предстоит разговор о конкретных аспектах экономической политики, то их ждало разочарование. Вместо этого Гитлер дал общий обзор политической ситуации. Как и в обращении к нации 1 февраля, он сделал своей ключевой темой поворотный пункт в германской истории, которым стали поражение в Первой мировой войне и революция 1918 г. По его словам, опыт последних 14 лет показал, что «частное предпринимательство невозможно в эпоху демократии». Предпринимательство прежде всего основывается на принципах персональной ответственности и личного руководства, а демократия и либерализм неизбежно приводят к социал-демократии и коммунизму. После 14 лет деградации настал момент для того, чтобы покончить с фатальным расколом в германском обществе. Гитлер обещал не давать пощады своим врагам на левом фланге. Пришла пора «окончательно разгромить противника». И следующий этап этой борьбы должен был начаться после выборов 5 марта. Если нацистам удастся получить еще 33 места в рейхстаге, то в действиях против коммунистов будут использоваться «конституционные средства». Но «каким бы ни был исход, отступления не будет <…> если выборы ничего не решат <…> то решение должно быть получено иными средствами».

Гитлер не предлагал слушателям задавать ему вопросы и не объяснил, что именно он ожидает от лидеров бизнеса. Он прибыл не на переговоры. Он прибыл для того, чтобы объявить о своих намерениях. И у его аудитории не должно было остаться никаких сомнений. Новый канцлер Германии собирался покончить с парламентской демократией. Он планировал разгромить немецких левых, для чего был не просто готов прибегнуть к силовым мерам, но был очень рад этому. Согласно уцелевшим стенограммам, конфликт между левыми и правыми служил 20 февраля главной темой выступлений и Гитлера, и Геринга. Ни тот ни другой не упоминали ни об антиеврейской политике, ни о каких-либо завоевательных планах[304]. Раскрыть непосредственную цель встречи Гитлер предоставил Герингу. Поскольку германский бизнес крайне заинтересован в победе над левыми, он должен сделать соответствующий финансовый вклад. «Жертвы, – заявил Геринг, – окажутся намного более легкими <…> если она [промышленность] поймет, что выборы 5 мая наверняка окажутся последними на ближайшие десять лет, а может быть, и на ближайшие сто лет». Крупп фон Болен, выбранный предпринимателями в ораторы, подготовил обширные заметки для подробного обсуждения экономической политики, но услышав такое откровенное воззвание, решил не вдаваться в утомительные детали. Вместо этого он ограничился констатацией того, что все присутствующие, несомненно, согласятся с необходимостью как можно скорее найти выход из сложившейся политической ситуации. Деловые круги полностью поддерживают цель создания правительства, действующего в интересах немецкого народа. Экономика и бизнес могут «развиваться и процветать» лишь в сильном и независимом государстве.

После этого обмена националистическими банальностями Гитлер и Геринг отбыли, а Ялмар Шахт перешел к делу. Он предложил создать избирательный фонд в 3 млн рейхсмарок, которые были бы разделены между нацистами и их партнерами по националистической коалиции. В течение трех следующих недель Шахт получил взносы от 17 различных деловых групп. Крупнейшие отдельные пожертвования поступили от IGFarben (400 тыс. рейхсмарок) и Deutsche Bank (200 тыс. рейхсмарок). Щедрый взнос в 400 тыс. рейхсмарок сделала и Ассоциация горнорудной промышленности. В число других крупных спонсоров вошли организаторы Берлинского автосалона (юо тыс. рейхсмарок) и группа электротехнических корпораций, включавших Telefunken, AEG и Accumulatoren Fabrik;[305]. В последующие годы эти взносы были институционализированы в качестве Фонда Адольфа Гитлера (Adolf Hitler Spende), служившего источником средств на личные расходы Гитлера. Однако в практическом плане решающую роль сыграли пожертвования, сделанные в феврале и марте 1933 г. Они обеспечили партию крупными денежными суммами в тот момент, когда она остро нуждалась в средствах, а впереди у нее, как предсказывал Геринг, были последние состязательные выборы в ее истории.

I

Встреча 20 февраля и ее последствия представляли собой наиболее вопиющие примеры готовности германского крупного бизнеса содействовать Гитлеру в установлении диктаторского режима. От фактов отмахнуться невозможно. Ничто не указывает на то, что лидеры германского крупного бизнеса до или после февраля 1933 г. были ревностными приверженцами национал-социалистической идеологии. Да и сам Гитлер не требовал от Круппа и компании подписаться под агрессивным антисемитизмом или экспансионизмом. Речь, с которой он выступил перед предпринимателями на вилле Геринга, отличалась от его выступления перед генералами, состоявшегося несколькими неделями ранее, когда он открыто говорил о перевооружении и необходимости территориальной экспансии. Но Гитлер и его правительство обещали положить конец парламентской демократии и уничтожить германских левых, а это в глазах большинства представителей германского крупного бизнеса являлось такой целью, за которую они были готовы уплатить значительные суммы. В свете того, что Гитлер заявил 20 февраля, нас не должны удивлять эксцессы