Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему - [136]

Несмотря на эти опыты, мнение, что финансовые рынки хорошо функционируют сами по себе (и что государство не должно вмешиваться), стало доминирующей темой в течение прошедшей четверти века, продвигаемой, как мы видели, главой ФРС Аланом Гринспеном и непрерывающимся рядом министров финансов. И опять, как мы отмечали, оно хорошо служило интересам финансового сектора и других наверху, даже если искажало экономику. Более того, хотя коллапс финансовой системы стал, казалось, для ФРС сюрпризом, так быть не должно. Пузыри являются частью западного капитализма с самого начала – от тюльпаномании 1637 года в Нидерландах до жилищного пузыря 2003–2007 годов654. И одна из ответственностей денежных властей в обеспечении экономической стабильности – сдерживать появление этих пузырей655.

Монетаризм был основан на заключении, что скорость обращения – количество раз, которое долларовая банкнота оборачивается в течение года – была постоянной. И пока в некоторых странах и в некоторых местах это было так, в быстро изменяющейся глобальной экономике конца двадцатого века это было иначе. Теория была глубоко дискредитирована всего через несколько лет после того, как она стала модной среди чиновников центральных банков. Что ж, они быстренько отказались от монетаризма и стали искать новую религию, соответствующую их вере в минимальное вмешательство в рынки. Они нашли её, нацелившись на инфляцию. В этой схеме центральные банки должны держать уровень инфляции (2 % было модным числом) и в любой момент, когда инфляция превосходит этот уровень, они должны поднимать процентные ставки. Более высокие процентные ставки, дескать, замедлят рост и, значит, замедлят инфляцию656.

Помешательство на инфляции

Нацеливание на инфляцию было основано на трёх спорных гипотезах. Первая – что инфляция это верховное зло; вторая – что поддержание низкой и стабильной инфляции необходимо и почти достаточно для поддержания высокого и стабильногореального темпа роста; третья – что все получают выгоду от низкой инфляции657.

Высокая инфляция – такая, как гиперинфляция, заразившая Германскую Веймарскую республику в ранних 1920-х – это настоящая проблема; но это не толькоэкономическая проблема, да и, зачастую, не самая важная658. Инфляция, как мы заметили, не была главной проблемой в Соединённых Штатах и Европе треть века. По крайней мере в Соединённых Штатах ФРС имеет сбалансированный мандат – в её ведении инфляция, занятость, рост. Но на практике в центре внимания – инфляция, и до недавнего времени любой банкир, предположивший иное, рисковал стать парией. Даже в Соединённых Штатах, которые столкнулись с безработицей в 9 % (и скрытой безработицей, что означает настоящий уровень безработицы куда более высокий), три «инфляционных ястреба» во главе ФРС проголосовали за поднятие процентных ставок, поскольку их единственной проблемой на уме была инфляция.

В 2008 году, незадолго до коллапса глобальной экономики, нацеливание на инфляцию было подвергнуто тесту. Многие развивающиеся страны столкнулись с более высокими темпами инфляции не по причине плохого макро-менеджмента, но потому, что цены на топливо и еду выросли, а эти вещи представляют собой значительно бо́льшую часть бюджета среднего домовладения в развивающихся странах, нежели в богатых. В Китае, например, инфляция подошла к порогу в 8 % и перевалила за него. Во Вьетнаме она достигла 23 %659. Возведение инфляции в статус главной цели означает, что развивающиеся страны должны поднять свои процентные ставки. Но инфляция в этих странах была по большей частиимпортирована. Поднятие процентных ставок в них не имеет большого эффекта на международные цены зерна или топлива660.

Настолько долго, насколько страны остаются интегрированными в глобальную экономику – и не предпринимают мер по ограничению влияния международных цен на домашние цены, – они, их домашние цены на еду и энергию, будут связаны и подниматься, когда поднимаются международные цены661. Повышение процентных ставок может сократить совокупный спрос (что может замедлить экономику) и укротить рост цен на некоторые товары и услуги, особенно на те, что не связаны с внешней торговлей. Но пока они держатся на терпимом уровне, эти меры сами по себе не приведут к снижению инфляции до целевых показателей. Если глобальные цены на еду и энергию взлетают на 20 % в год, для уровня общей инфляции в 2 % потребуется, чтобы зарплаты и цены повсюду упали. Это практически точно запустит отмеченный экономический спад и высокую безработицу. Лекарство может быть хуже, чем болезнь662.

Для инфляционных ястребов экономика всегда на краю пропасти. Посыл примерно такой: однажды стартовав, инфляция будет трудно поддаваться контролю. А так как расходы на ликвидацию последствий инфляции – дефляцию, как это называют, – слишком велики, то лучше расправляться с нею немедленно. Но эти взгляды не основаны на тщательной оценке свидетельств. Там нет пропасти, а мягкие подъемы инфляции, если они выглядят так, будто грозят стать постоянными, могут быть просто обращены вспять усложнением доступности кредитов