Цена - [4]

ЭСТЕР. Да потому что тогда ты сможешь спокойно уйти в отставку!

Небольшая пауза.

ВИКТОР(пытаясь скрыть свои намерения, неохотно). Но дело же не в деньгах.

ЭСТЕР. Тогда в чем?

Он молчит.

Просто я подумала что месяц-другой ты мог бы посидеть, пока не найдешь себе что-нибудь по душе.

ВИКТОР. Именно об этом я сейчас и думаю. И для этого вовсе не обязательно подавать в отставку.

ЭСТЕР. Но, по-моему, ничего не придумал.

ВИКТОР. Это что, так легко? Мне ведь скоро пятьдесят, и в такие годы все сначала не начинают. Не понимаю, что это тебе вдруг приспичило.

ЭСТЕР(смеется). Мне приспичило? Да я твержу об этом с того дня, как тебе дали должность. Одно и то же целых три года!

ВИКТОР. Ну не три…

ЭСТЕР. В марте как раз будет три! Три года. Если б ты тогда вернулся в институт, сейчас бы уже кончал… Вот и была возможность заняться чем-то интересным, что, не правда? Почему не проявить активность?

ВИКТОР(медлит, ему почти стыдно). Скажу тебе правду: я не уверен, что из этого может что-то выйти. Когда я начну, мне будет пятьдесят три или пятьдесят четыре.

ЭСТЕР. Но ты это знал.

ВИКТОР. Знал. Но как дошло до дела… так я не уверен, что в этом есть смысл.

ЭСТЕР(отходит, с грустью в голосе). Ну, именно это я тебе и пыталась внушить тысячу раз: смысл тут есть. А может, у тебя впереди ещё лет двадцать, а это немало. За такое время можно сделать много интересного.

Небольшая пауза.

Ты так молод, Вик.

ВИКТОР. Правда?

ЭСТЕР. Конечно. Я нет, а ты да. Господи, да на тебя девочки все ещё смотрят, так чего тебе надо?

ВИКТОР(издав легкий смешок). Трудно сказать, Эс, я ведь в этом не разбираюсь.

ЭСТЕР. Но почему бы не поговорить о том, в чем ты не разбираешься? Почему ты непременно должен считать авторитетом только себя?

ВИКТОР. Ну, хотя бы потому, детка, что кто-то из нас должен держать руль.

ЭСТЕР. И ты хочешь, чтоб я притворялась и говорила, что все прекрасно? Водить меня за нос, и чтоб я делала вид, что этого не замечаю? (Это давно загонялось вглубь, а теперь прорвалось). Я тебя пятьдесят раз просила написать письмо Уолтеру…

ВИКТОР(машинально). Опять Уолтер? Но какое он имеет отношение к…

ЭСТЕР. Он солидный ученый и работает в какой-то новой области… Я видела в газете фотографию, это его больница!

ВИКТОР. Эстер, человек не звонил мне шестнадцать лет.

ЭСТЕР. Но и ты ему тоже!

Он смотрит на нее с удивлением.

Да — и ты тоже. Это факт.

ВИКТОР(будто эта невероятная мысль только что пришла ему в голову). А чего это я стану ему звонить?

ЭСТЕР. Потому что он твой брат, он имеет влияние и может помочь. Да, Вик, так поступают все. В этих статьях, которые он опубликовал, там есть настоящий идеализм и подлинная человечность. Я хочу сказать, люди меняются.

ВИКТОР(отворачиваясь). Прости, но в Уолтере я не нуждаюсь.

ЭСТЕР. Я не говорю, что ты должен гладить его по головке; он, конечно, чудовищный эгоист, но он вполне может направить тебя по верному пути или что-нибудь еще. И я не вижу здесь никакого унижения.

ВИКТОР(удрученный и раздраженный). Но все же я не понимаю, к чему такая спешка.

ЭСТЕР. К тому что я, черт возьми, не знаю, что будет дальше. (К своему удивлению она заканчивает эту фразу, переходя на крик. Он молчит. Она продолжает, но уже гораздо мягче). Я сделала бы что угодно, если б знала, но все эти годы мы говорили: вот выйдем на пенсию — тогда и заживем. Это все равно, что двадцать пять лет ломиться в дверь, наконец она открылась… а мы замерли на месте. Иногда я удивляюсь: может, я тебя не понимаю, и ты так любишь свой участок?

ВИКТОР. Да я его ненавижу.

ЭСТЕР. Тогда виновата только я! Клянусь тебе, если б я была понастойчивее, ты бы обязательно сдвинулся с места.

ВИКТОР. Неправда. Ты была замечательной женой…

ЭСТЕР. Не думаю. Конечно, дома тебе нужно было спокойствие, вот я и старалась, но надо было что-то еще. Господи, ведь перед тем, как сюда въехать, я же смотрела, — такое все жуткое. Потёртое, обшарпанное, безвкусное. А у меня вкус — ой-ой-ой! И я это знаю! Здесь все всегда было временное, да и мы тоже. Будто никогда никем и не были — только собирались. Я вспомнила сейчас о войне, на ней каждый дурак делал столько денег! Тогда-то тебе и надо было уйти, и я это знала, я знала!

ВИКТОР. Тогда я и сам хотел.

ЭСТЕР. Вик, я ведь влила в себя только одну, так что не надо…

ВИКТОР. Вот именно, не надо. Не надо ставить все с ног на голову, детка. Это я хотел, а ты испугалась.

ЭСТЕР. Потому что ты сказал: «После войны будет депрессия.»

ВИКТОР. Что ж, сходи в библиотеку и полистай газеты за сорок пятый год, почитай, что в них написано.

ЭСТЕР. Да мне плевать! (Отворачивается, недовольная собственной непоследовательностью).

ВИКТОР. Честное слово, Эс, иногда ты говоришь так, словно мы вообще и не жили.

ЭСТЕР. Господи — как же мамочка была права! А я — я всегда не верила собственным глазам! Я же знала, что ты никогда не уйдёшь, если уж во время войны не ушел… Я видела, что происходит, видела и молчала. Но знаешь, чёрт побери, в чем самый ужас?

ВИКТОР(смотрит на часы, чувствуя, что конец ее бунта уже близок). И в чем же, черт побери, самый ужас?

ЭСТЕР. В том, что мы никогда по-настоящему не думали о деньгах. Конечно, они нас волновали, мы о них говорили, но на самом деле мы никогда их по-настоящему не хотели. Я хотела, а ты нет. Вик, я действительно их хотела. Да, Вик. Я ХОЧУ ДЕНЕГ!