Цена манильской сигары - [60]

Едва начав творческую карьеру, Питер вынужден был надеть военную форму. «Я прослужил в армии четыре с половиной года рядовым», — вспоминает он. Творческий расцвет Устинова наступил после войны.

В большинстве его работ комическое переплетается с трагедийным. Фильм П. Устинова «Неизвестный солдат и его жена», несмотря на кажущееся добродушное подтрунивание над солдафонами в чинах, по сути своей — гневное обличение милитаризма. «Питер, — реформатор по натуре, он хотел бы переделать мир, — сказал об Устинове его друг журналист Генри Брэндон. — Он очень обеспокоен тем, как бы нынешнее опасное развитие событий не привело мир к гибели».

Устинов, писала филиппинская «Буллетин тудей», автор восемнадцати пьес, четырех книг, восьми сценариев, он пишет статьи о политике, театре, путешествиях, странах. Он автор острых, порой противоречивых передач по радио. Отрицательно относится к «нетерпимости, фанатизму, политической трескотне, самомнению и лени, бесполезному времяпрепровождению», питает слабость к пластинкам (в его коллекции более шести тысяч пластинок с записями классической музыки), автомобилям (одно время в его гараже стояла дюжина машин, выпущенных в начале века»).

Вместе с другими материалами местная пресса познакомила читателей со статьей Джона Нильсона из американского журнала «Тайм». Вот что в ней говорится: «Профессия Питера Устинова? Выбирайте любую, какая вам больше нравится: писатель, актер, режиссер, продюсер, музыковед. Многим запомнился Устинов в образе Нерона, Эркюля Пуаро или… Лизелотты Бетховен-Финк— австрийской певицы, исполнительницы малоизвестных песен Шуберта. Питер — обладатель нескольких почетных наград, в том числе двух «Оскаров», присужденных ему за исполнение ролей работорговца в фильме «Спартак» и ловкого плута в «Топкапи».

Многогранный талант Устинова после долгого относительно «неплодотворного» периода, пришедшегося на 70-е годы, вновь расцвел. Неплодотворными эти годы считает сам Устинов, хотя другой на его месте мог бы гордиться сделанным. Он опубликовал свою автобиографию, отмеченную литературной премией, написал пьесу, снялся в десяти фильмах. «Десятая Бетховена» — девятнадцатая пьеса Устинова — с мая 1983 года идет с аншлагом в театрах Вест-Энда (район Лондона). В 1982 году он много работал на телевидении в передаче «Воображаемые друзья». Выпустил грампластинку для детей с имитацией голосов двадцати семи обитателей зоопарка.

Питер Устинов — представительный мужчина с гривой седых волос, с румянцем, низким голосом, подвижным лицом, веселым смехом.

Перед нами, журналистами, Устинов предстал несколько утомленным. Сказались, видимо, перелет, многочисленные встречи, только что закончившаяся поездка в провинцию Батангас. Сопровождавший его Роджер Тангара, представитель ЮНИСЕФ на Филиппинах, сказал, что в поездке Устинов был неутомим. Он очень интересовался положением детей на Филиппинах, не упускал возможности поговорить и с самими детьми, рассказывал им сказки. С невеселыми мыслями вернулся он в Манилу.

— Сорок тысяч детей в мире, — заметил он, — ежедневно умирают от голода. И никого это не волнует.

Наверное, эти невеселые думы, навеянные встречами с филиппинскими детьми, сильно подействовали на Питера Устинова. В зал он вошел тяжелой походкой, глаза казались усталыми, говорил медленно, думая о чем-то своем, невеселом, Устинов забыл снять гирлянду цветов, которой украсили его в Батангасе. Цветы завяли и как бы подчеркивали его утомленность. Но вот посыпались вопросы журналистов, и Устинов начал понемногу «приходить в себя».

— Борец не может долго оставаться грустным, — сказал журналист «Малайи».

Устинов говорил о детях и, как отметил один из журналистов, «занес свой меч на общество, на порядки, при которых или вследствие которых ежедневно погибают дети». Устинов подтвердил, что не терпит ханжества и лицемерия. Я именно тогда понял, почему этот талантливый человек часто подвергается нападкам буржуазной прессы, почему, например, однажды солидный английский журнал «Экономист» в оскорбительных тонах заявил, что Устинову следует запретить заниматься политикой и «применять свой талант в других областях».

Питер Устинов со свойственным ему сарказмом и в то же время серьезностью указал на ханжество проповедников буржуазной демократии, которые постоянно твердят о господстве в западном мире «чувства свободы».

— Чувство свободы, свобода мысли возможны везде, — рассуждал Устинов. — Но гораздо важнее свобода действия. Когда вы много путешествуете, то начинаете с подозрением относиться к славословиям прессы некоторых стран, потому что, если вы поверите тому, что пишут, вы просто-напросто не узнаете эти страны, когда приедете туда.

Не пощадил он и политиков Запада.

— Самая величайшая глупость, — заявил Устинов, — с какой я когда-либо встречался, — это высказывания наших политиканов, которые часто обескураживают своим невежеством… В политике нет конечных результатов, окончательных выводов. Мы очень нетерпимы к другим системам.

Он неоднократно осуждал такое отношение и всегда настойчиво проводил мысль о необходимости взаимной терпимости, соблюдения элементарных норм мирного сосуществования. В этой связи в одной из его книг прозвучали резкие слова в адрес президента США Рональда Рейгана, решившего взять на себя роль предводителя «крестового похода» против коммунизма. Иронизируя по (поводу «ковбойского подхода» Рейгана к важнейшим проблемам современности, П. Устинов пишет, что правила загона для скота… неприменимы к жизни, а особенно к дипломатии… Конфронтация стала настолько явной, что всем грозит постоянная и неумолимая опасность. И вот теперь, когда предложения о сосуществовании отвергаются, когда краткая вспышка надежды, проявившаяся в сотрудничестве в освоении космоса и других областях, стала делом прошлого, когда соглашения о нераспространении ядерного оружия оказались заброшенными, политическая температура снижается с каждой минутой. Уже наблюдаются трещины в системе западного союза. Попытки Америки дестабилизировать советскую экономику, вплоть до того, чтобы заставить союзников США. подчиниться требованиям американского законодательства, выглядят крайне неуклюжими, бестактными и по сути своей неумными.