Цена чести - [28]
— Не напрягайся, — властно велел он, хлопнув ладонью по напряженному плечу Велигоя. — Эй, да что ты весь, как лук натянутый? А ну, отпусти мышцы, живо!
Волчий Дух хоть и медленно, с трудом, но все же ухитрился расслабиться. Волхв окунул руки сначала в ведерко с водой, увлажнил воину виски и лоб, потом очень осторожно, по капельке, втер туда все тот же отвар из второго ведерка. Однако теперь ощущение было иное. Кожу защипало, как на морозе, потом появилось ощущение тепла, волной разлившегося в искалеченной голове, успокаивая, заставляя мысли течь спокойно, вяло. Как и тогда, на улице, Барсук плотно обхватил голову витязя ладонями, положил пальцы на виски, несколько мгновений сидел молча, словно вслушиваясь в ощущения, потом тихо запел. Слов было не разобрать, но песня повергала в странное оцепенение. По телу растеклась тяжесть, мысли замерли, сознание заколебалось… Время для Велигоя остановилось.
Словно бесплотные корни проросли из кончиков пальцев Барсука, потянулись все глубже и глубже, пока наконец их тонкая сеть не разбежалась по всему телу, донося волхву о том, что делается в самых отдаленных уголках, как бьется каждая жилка…
Затем кончики корней будто зашевелились, выполняя незримую и тонкую работу, что-то исправляя, налаживая, подчищая. Особенно сильным было это ощущение в голове, где-то ближе к правому виску — именно туда пришелся удар…
А время не двигалось, мыслей не было, как не было ни чувств, ни воли… Лишь темная потолочная балка над головой и невидимая работа во всем теле.
Постепенно время снова стронулось с места, сначала медленно, неохотно, а потом все быстрее и быстрее, пока вновь не побежало, как обычно.
Волхв отпустил голову витязя, плеснул на лицо холодной, чистой водой, медленно поднялся со своего чурбака.
Велигой попытался встать, но во всем теле разлилась слабость, мышц словно бы не было вообще, но чувствовал он себя теперь, как ни странно, гораздо лучше… Более целым, что ли?
— Не дергайся, — устало сказал волхв. — Для такой работенки требуются силы как целителя, так и исцеляемого. К утру оклемаешься, будешь скакать, как жеребенок. Да, честно говоря, все оказалось серьезнее, чем я думал, ох как серьезнее…
— Ну и что там с головой? — поинтересовался Велигой, с трудом перевалившись на бок, чтобы оказаться к Барсуку лицом. Дотянулся до рубахи, стал натягивать, не попадая ни в рукава, ни в ворот.
— Да в общем-то, ничего такого, из рядя вон выходящего, — пожал плечами тот. — Контузия, правда, очень сильная и здорово запущенная. Я так и не смог справиться с нею окончательно, но, по крайней мере, не будешь падать в обморок от любого щелчка. Хотя это не значит, что теперь можно идти биться головой о каждое дерево и ловить ею мечи да прочие дубины. Башку береги, она у тебя одна, да и та неправильная! Болеть к перемене погоды тоже будет, но не так сильно. Настойку я тебе приготовлю, вроде Белояновой — вот морда косолапая, ведь почти правильно все сделал! Будешь пить по глотку, если совсем невмоготу станет.
— Благодарень, — сказал Велигой, чувствуя, как вдруг дико захотелось спать. Да чтож это такое, в последнее время только и делает, что спит, как суслик! Этак в привычку может войти… В привычку…
— В сон клонит? — спросил Барсук. — Все верно. Погодь-ка малешка, не засыпай. Вот, испей сначала.
Он протянул витязю кружку, полную парящего взвара. Вкус был странный, неведомый, но Велигоя, похоже, теперь уже вряд ли можно было чем-то удивить — выпил до дна, морщась и обжигаясь.
— А вот теперь можно и на боковую, — молвил Барсук, укрывая витязя еще одной шкурой, хотя в избе было вроде бы тепло. — Только сапоги-то все же сними…Помочь?
— Еще чего… не хватало… — пробормотал витязь, роняя голову на сложенную куртку. Дыхание его стало глубоким и ровным.
— Вот так вот, — улыбнулся Барсук. — «Еще чего не хватало!»
Он сдернул с Велигоя сапоги, поплотнее закутал в шкуры. Некоторое время ушло на наведение в горнице надлежащего порядка, потом волхв зажег еще одну лучину на столе, загасил те, что горели над лавкой и глубоко спящим Велигоем. Покопался по скрыням, разложил добытое на столе. С одним крохотным мешочком обращался особенно бережно, развязывал так, чтобы не потерять, не рассыпать ни одной крошки содержимого.
Барсук вскипятил воду, уселся за стол, и принялся за составление обещанной Велигою настойки.
— Вот ведь, — бормотал он отвешивая в нужных долях мелко толченые и просто сушеные травы, какие-то порошки, соли. — Сколько лет человек ходит, как по лезвию меча, равновесие каким-то чудом держит. И невдомек ему, что шаг влево, шаг вправо — и все. И ведь повезло — не иначе, как боги хранят парня. С такой башкой обычно не живут. Долго. Ну да ничего, теперь он у меня до ста лет дотянет! Еще правнукам про старого чокнутого волхва рассказывать будет! А сам-то я каков — ведь сумел же, сумел!
На лице волхва отразилась чистая, счастливая улыбка человека, сделавшего невозможное. Он ссыпал подготовленную смесь в маленькую бадейку, выдолбленную в целом дубовом чурбаке, залил теплой водой.
— От полуночи до полудня простоит, — раздумчиво молвил Барсук, — самое оно будет. Нам особо крепкой не надо — не во вкусе дело, трава силу должна передать… Но все-таки, что это нашему герою в голову взбрело? Радивоя ему подавай… Нет, творя человека, Род что-то намудрил, ох намудрил. Вот и получаются теперь сначала Радивои, потом Велигои… а иной раз, и Репейки попадаются. Но Радивой… Хм, бедняга Радивой… Вот тоже любитель гулять по лезвию меча…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Изначально задуманный совершенно в другом ключе, роман почему-то превратился в нечто, не совсем понятное даже мне в том смысле, что по мере написания он постепенно перерос от мелочного махания мечами на нечто более… глобальное, что ли. Скорее всего, с того, начального ощущения и осталась первая глава, поэтому роман начинается, как классический квест, хотя данная сюжетная линия даже не главная. Поэтому не пугайтесь.
Гремлины — маленькие злобные создания, которые живут в двигателях самолетов и обожают выводить их из строя. Самые страшные среди гремлинов — крапчатые…
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Собрался как-то раз крестьянский парень Безымян идти в степь, бить печенегов. Да вот незадача — по дороге то с оборотнем схватиться приходится, то с Темным Хозяином и его всадниками-призраками, то со злобным Лихом, то с лесным шаманом, то с могущественнымчужеземным колдуном. Наконец доходит черед и до степняков, и тут-то уж враг может не ждать пощады — особенно если с Безымяном сражаются могучий витязь Сухман Одихмантьевич и вольный стрелок-наемник Волк…
Кто-то попадает с корабля на бал, а кто-то, наоборот, прямо из-за пиршественного стола идет в последний, смертный бой.Древний бог напророчил Добрыне скорую гибель, и богатырю пришлось прямо с княжеского пира отправиться в поход, чтобы найти славную смерть на поле брани, как и подобает настоящему воину…
Все знают: не только перед дальней дорогой, перед любым серьезным начинанием нужно обязательно присесть, хотя бы ненадолго. Так уж повелось испокон веков. Так поступали наши деды, и их деды, и их прадеды, и даже знаменитые древние герои не чурались этого обычая. Чуть что – собирались вместе и садились за круглый стол легендарные рыцари короля Артура. Не меньше них блюли традицию былинные богатыри, допущенные к пиршественному столу киевского князя Владимира. Много было съедено и выпито за этим столом, много поведано сказаний о славных подвигах защитников земли русской.