Целое лето - [26]
Я бессовестно тянул время. Да, мне не хотелось идти. Но надо.
Надо, Лёша, надо. Или кто там значился? Федя? Кажется, Федя…
Калитка во двор стояла чуть приоткрытой. Кнопки звонка на своём месте не было — остался только след. Собак Стёпка не любил, сроду у них жили только коты — но как знать, а вдруг поменял привязанности? В общем, я сначала постучал в калитку, потом осторожно заглянул во двор.
Пусто.
То есть абсолютно пусто.
Свой двор на то и свой двор, чтобы там что-то стояло, лежало или валялось. Хотя бы та метла, которой подметали. Но ни в переднем дворике, где когда-то царила раскидистая слива, ни в просторном заднем — где мы мастерили лодку, где стояла летняя кухня и большой обеденный стол, — нигде не было ничего. На месте кухни громоздился покрашенный красным суриком железный гараж — и всё. Ровная земляная площадка.
Дом производил ещё более жуткое впечатление. Боковые окна были закрыты ставнями, а те, что смотрели на меня, что-то загораживало изнутри. Чердачные отверстия заколочены железом, а на трубу надет сварной железный короб. Ну и, понятно, стальная дверь…
Я поднялся на крыльцо. Звонка не было и тут. Тогда я постучал и стал ждать.
Глеб проснулся совсем рано, ещё до рассвета, и какое-то время просто лежал, разглядывая потолок. Когда-то потолок был тёмно-синий, и на нём нанесена была карта звёздного неба. С годами синий цвет стал скорее серым, пошёл трещинками, кое-где и пооблупился; звёзды выцвели или отклеились. Но бабушка упорно не закрашивала его и не закрывала модной плёнкой… Возможно, под воздействием этого неба и сны были какие-то полукосмические: Глеб парил высоко над Землёй, видел облака и горы, знал, что не упадёт… и при этом чего-то боялся; страх был не острый, а постоянный, привычный, застойный, как табачный перегар в бабушкиной комнате. Бабушка, кажется, и не ложилась совсем — ходила, поскрипывала половицами, брякала посудой на кухне. Иногда невнятно что-то говорила, и Глеб догадался, что она разговаривает сама с собой. Наконец ему надоело лежать.
Бабушка сидела на кухне, глядя в окно. Горка окурков свешивалась из пепельницы.
— Привет, ба, — сказал Глеб. — Есть что поесть?
— В холодильнике, — отозвалась бабушка, не оборачиваясь.
— Что-то ты много куришь, — сказал Глеб неуверенно.
— Кому много, а кому в самый раз, — сказала бабушка. — И прихвати из морозильника хлеб.
— Из морозильника? — переспросил Глеб.
— Да.
— Ты хлеб держишь в морозильнике?
— А что там ещё держать?
— И действительно…
Глеб принёс кастрюльку со вчерашним селёдочно-картофельным салатом, маслёнку и замороженные ломти ржаного хлеба. Бабушка сунула пакетик с хлебом в микроволновку, включила её — и не успел Глеб положить себе (бабушка жестом отказалась) салат на тарелку, как микроволновка звякнула, и воздух наполнился ароматом свежайшего ржаного…
— Офигеть, — сказал Глеб, втягивая носом воздух. — Век живи, век учись, дураком помрёшь.
— Наворачивай, — сказала бабушка. — Кстати, салат можешь класть на хлеб, очень вкусно.
— Не надумала? — спросил Глеб с набитым ртом.
— Что именно? — бабушка поставила чайник на плиту, включила газ.
— Рассказать мне об отце. О родителях. Я же понимаю, что это ж-ж-ж неспроста…
— Надумала. До вечера потерпишь? Надо будет заодно фотографии поискать.
— А я что, не всё видел?
Бабушка усмехнулась:
— Боюсь, я и сама-то не всё видела…
— А где они?
— Думаю, на чердаке. Вернёшься, полезем вдвоём. А может, в гараже. Но всё-таки, наверное, на чердаке.
— Слушай! А «москвич» живой?
— Да что с ним сделается? Неистребимая вещь, теперь таких не делают. Лучшая малолитражка Европы…
— Что?! Вот это ведро с гайками?!.
— Потом уже всё испохабили. А когда их только начали выпускать и когда мы с дедом его купили — ровно в тот год и дали этой машинке золотую медаль. Забыла уже — то ли на Всемирной выставке, то ли на каком автосалоне… надо будет посмотреть. Склероз мы не поощряем в себе…
— Ничего себе… Сейчас такое рассказать — обглумят, и всё.
— Вам бы только глумиться… Ладно, поел — беги. Да, и список учебников у директора возьми, я потом с библиотекой созвонюсь… Дорогу сам найдёшь — или проводить?
— Бабушка…
В школе этой Глеб несколько раз бывал и даже застал последний год бабушкиного директорства. Пройти по, свернуть направо на Центральную — и десять минут неторопливой прогулки под тополями и каштанами. Потом, поравнявшись с универмагом, надо свернуть в крошечный скверик с клумбой посередине, окаймлённый кустами бузины — и вот сразу за ним будет школа. Её построили давно, после войны: над высоким (кажется, такие называются французскими) центральным окном второго этажа проступают цифры 1–9 — 4–7. Когда директором была бабушка, школу красили в бледно-красный цвет, а потом — в бледно-зелёный…
А вот и новенькое. В скверике поставили фонтан. Неказистый, квадратный, с какой-то абстрактной фигурой посередине — а всё-таки приятно. Струйки брызгают, струйки бегут… Уже миновав фонтан, Глеб вдруг обернулся: возникло острое чувство, что этот фонтан он уже где-то видел, и при обстоятельствах не самых приятных. Где-то. Не здесь. И небо тогда было чёрным… Поёжившись, он поднялся на невысокое просторное крыльцо и потянул на себя дверь.
Эта книга – круто замешанный коктейль из мистики, философии, истории и боевика, созданный фантазией Андрея Лазарчука и Михаила Успенского с присущим этим авторам мастерством. Ее главный герой – великий русский поэт Николай Гумилев. Он не погиб в застенках ЧК в далеком 1921 году. Нет, он был спасен от верной гибели представителями могущественного Пятого Рима, древней оккультной организации. Он был посвящен в тайные знания, приобрел невообразимое могущество и даже получил дар вечной молодости, но взамен емупришлось превратиться из поэта, избранника Музы, в отважного бойца с беспощадными чудовищами, стремящимися уничтожить наш мир...
Пятый год как разрушены Башни… Отгремели гражданские войны, позади голод и эпидемии, но мирная жизнь пока ещё какая-то ненастоящая. Учёные пытаются разобраться, что же это всё-таки было? Следы ведут в таинственную долину Зартак, откуда с давних времён в Саракш попадали странные существа и предметы. Там и встречаются наши герои – те, кто сумел уцелеть. И тут же понимают, что есть силы, желающие вновь использовать излучение, и эти силы ни перед чем не остановятся. Так что приходится опять, как в старые времена, – плечом к плечу…
Слово «наваждение» заимствовано из старославянского языка и означает «обманчивое видение, внушенное злой силой», «дьявольские козни». Все, что происходит сейчас вокруг среднестатистического жителя планеты Земля, сегодняшнюю реальность, иначе как наваждением назвать нельзя. Не смогли пройти мимо этой проблемы писатели-фантасты. Одни экстраполируют нынешние процессы в будущее, другие ищут пути выхода из сложившейся ситуации, третьи облекают факты в форму притчи. Есть среди них пессимисты, есть оптимисты. Но точно нет равнодушных. Читайте ежегодник издательства АСТ, который содержит самые яркие произведения года от ведущих авторов русскоязычной фантастики!
Это не продолжение знаменитого романа "Посмотри в глаза чудовищ". Но тень Николая Гумилева все равно не раз появляется на его страницах. Потому что у этих книг общее время. Общее прошлое. Общее настоящее. И, возможно, общее будущее. Возможно – потому что будущее создается именно на этих страницах. Возможно – потому что невозможного для его героев, кажется, не бывает...Роман был номинирован на Букеровскую премию.
Андрей Лазарчук — популярный писатель и переводчик. Юсуп Бахшиев — продюсер и сценарист. А вместе они — авторы нового увлекательного цикла альтернативного исторического фэнтези.Первая книга переносит нас во времена расцвета Древней Греции и Персидской империи, когда по морям ходили парусные корабли, по небу летали жар-птицы, на земле жили полулюди-полузвери, а миром правили боги — злые, добрые или странные.Ягмара, девушка из северной лесной страны, и чужеземец Нил, лишенный памяти, отправляются на поиски отца Ягмары, пропавшего несколько лет назад.
В квартире Грегга открывается дыра из Будущего, которую открыл человек из Будущего. Грегг заинтересовался и стал исследовать то помещение в Будущем, в которое вела эта дыра.
Для преступников настали тяжелые времена — возможно восстановить всю прошлую жизнь человека.Но карается только умышленное убийство. Значит, чтобы разработать и подготовить преступление, надо не давать ни малейшего повода заподозрить в этом себя. И подготовленное убийство должно выглядеть как импульсивное…
До какой степени алкоголь влияет на логику мужчин, и на все происходящее? Двое мужчин начинают разговор в баре. По мере того, как история развертывается, начинают распадаться границы между действительностью и фантазией.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что, если вы получите возможность «перематывать» время назад, возвращаясь в прошлое на 10 минут? Сможете ли вы достойно распорядиться представленным шансом? Улучшите вы свою жизнь или загоните себя в тупик в бесконечных попытках исправить содеянное? Игорь – обычный парень «с рабочих окраин»: без семьи, без денег, без перспектив. Благодаря случаю, он получает «ретенсер» – устройство, отправляющее владельца на 10 минут в прошлое. Решив, что это шанс исправить свое финансовое положение, герой совершает ряд необдуманных поступков.
Значительная часть современного американского юмора берет свое начало в еврейской культуре. Еврейский юмор, в свою очередь, оказался превосходным зеркалом общества благодаря неповторимому сочетанию языка, стиля, карикатурности и глубокой отчужденности.Вот вам милая еврейская супружеская пара, и у них есть дочь — дочь, которая вышла замуж за марсианина. Трудно найти большего гоя, чем он, не так ли?Или все-таки не так?Дж. Данн, составитель сборника Дибук с Мазлтов-IV. Американская еврейская фантастика.
Остросюжетная фантастическая повесть о контактах землян с представителями инопланетной цивилизации.