Царство небесное - [27]

Прямо напротив ворот располагался большой каменный дом в два этажа с чердачным перекрытием, покрытый все тем же камышом. Это несколько удивило Андрея — ведь в средневековой Европе прекрасно знали, что такое черепица, и повсеместно использовали ее, во всяком случае, уж такое-то заведение могло позволить себе подобную роскошь.

За домом были видны еще постройки с такими же высокими крышами — вероятно, там содержался скот и птица, которые шли в пищу постояльцам. Здесь не знали холодильников, а потому предпочитали хранить мясо в живом виде и готовить гостям свежатину.

Едва оказавшись во дворе, Андрей сразу же заподозрил неладное. Несмотря на то, что стояла середина весны, дорога на открытых пространствах уже успела подсохнуть, хотя там, где она вилась среди деревьев, все еще была весьма труднопроходимой. Двор же постоялого двора был подобен болоту, нужно было очень постараться, чтобы пройти к дому, изрядно не изгваздавшись в грязи, а еще — стоящая над двором вонь из смеси мочи и навоза.

Андрей заметил одного молодого человека, судя по одежде — из слуг, который, зайдя за угол дома, но при этом не особо прячась и вовсе не стесняясь, стянул штаны и стал справлять нужду по-большому, да еще и лукаво подмигнул одной из женщин из Андреева отряда.

Но полностью его добила именно таверна, которая располагалась на первом этаже. Это было весьма просторное помещение с большим камином у противоположной от входа стены. Судя по размерам, а также присутствовавшему там же вертелу, камин использовался для приготовления целой туши кабана. Сквозь небольшие окна все же проникало вполне достаточно света, чтобы не зажигать светильники. В обеденном зале стояло около дюжины вполне просторных столов с лавками вместо стульев, за одним из них сидели шесть человек и, не торопясь, ели кашу, приправленную, судя по всему, мясом. Второй этаж полностью занимали комнаты для посетителей.

Конечно, за время совместного путешествия он заметил, что его спутники пахнут далеко не приятно, даже женщины, но он отнес это на условия похода и отсутствие возможности помыться. Как выяснилось, он сильно ошибался — баня в этом мире не пользовалась особой популярностью. Судя по тому, что ему было известно о средневековой Европе, там мылись весьма редко вплоть до девятнадцатого века, так что завшивевший дворянин не был чем то из ряда вон выходящим, скорее обыденностью.

Несмотря на урчание в животе, рвотный рефлекс был сильнее. Возможно, впоследствии он и привыкнет к подобным ароматам, но пока брезгливость брала свое. Поэтому он вышел из таверны и, поймав одного из слуг, приказал принести ему немного крупы и мяса за забор. Пройдя к волокушам, которые сейчас споро распрягали его люди, он взял небольшой котелок и после этого направился за ворота заведения. Отойдя к маленькой рощице, он наломал сушняк, и вскоре на опушке горел скромный костер, а над ним висел котелок, в котором закипала вода.

— Господин Андрэ, что-то случилось?

— С чего ты взял, Эндрю?

— Вы так быстро покинули таверну, что мы даже не успели сделать заказ.

— Вот черт, я и не подумал, — Андрей быстро полез в свой мешок, чтобы достать один из кошелей орков. Как выяснилось, те не чужды были ни золота, ни серебра, и очень любили ожерелья из человеческих монет, да и в оборот на своих ярмарках тоже пускали, а потому у Андрея по местным меркам было немаленькое состояние, а у его людей не было ни копейки, чтобы заплатить за обед и постой.

— Что вы делаете?

— Не видишь? Я ищу деньги, чтобы вы могли оплатить обед и постой. Я думаю, что ночевка на нормальных постелях пойдет вам только на пользу.

— Но у нас есть деньги. Вы забыли, я и Жан взяли трофеи с четырех убитых нами орков. Нет, оплатить постой и кормежку мы можем на несколько дней, и причем для всех. Меня интересует, почему вы покинули таверну.

— Давай потом поговорим на эту тему, — поморщившись, словно съел лимон, попытался замять разговор Андрей.

— И все же?

— Ты не будешь смеяться?

— Разумеется, нет.

— Дело в том, что там уж больно сильно воняет.

— Заведение, конечно, не из лучших и немного грязновато, но я не заметил ничего такого особенного, — недоуменно заметил купец.

— А я заметил. Уж извини. В моем мире так живут только опустившиеся на самое дно люди.

— Вы презираете нас, — в вопросе Эндрю были и злость, и негодование, и обида одновременно.

— С чего ты взял? — искренне удивился Андрей. — Боже, я вовсе не хотел оскорбить ни тебя, ни кого другого. Вы такие, какие есть, и мерить вас по своей мерке я не собираюсь. Мало того, я уже смирился с тем, что мне придется принять ваш образ жизни, а потому не могу же я презирать и себя самого.

— Но находиться с нами в одном помещении вы не желаете, — все так же обижено проговорил купец.

— Понимать — это одно, а принять — совсем другое. Если я умом все прекрасно понимаю, то вот желудок мой, например, черт бы его побрал, не желает ничего понимать и рвется вывернуться наизнанку. Извини, но мне еще предстоит привыкнуть. А пока я лучше сварю немного каши здесь, на свежем воздухе. Я надеюсь, между нами теперь нет недоговоренностей.

— Нет, все в порядке, — примирительно проговорил купец, и было видно, что искренние уверения Андрея были приняты им за чистую монету. Впрочем, это и было правдой, Новак говорил именно то, что думал. — Может, я тогда составлю вам компанию?