Царство медное - [21]

— Пустяки. Где шприцы?

Врач непонимающе уставилась на него, но Ян не был настроен на долгие разъяснения.

— Садись, — велел он Виктору и сам уселся на кушетку, расстегивая пуговицы мундира. — Сними куртку.

— Зачем?

— Мне нужна твоя кровь.

У Виктора засосало под ложечкой. Сразу вспомнилась рана в горле Мириам, из которой била тугая багряная струйка.

— Не бойся, — сказал Ян. — Мы обменялись кровью при договоре, но нужна другая. Более чистая. От тебя — ко мне. Это укрепит симбиоз.

— Вам нужно переливание? — догадалась врач.

— Один шприц, — ответил Ян. — Этого достаточно. Ты позволишь?

Он обращался уже к Виктору. И этот тон удивил его.

Просит? Васпа?

— Да ради бога! — в сердцах воскликнул ученый. — Делай, что тебе надо, и покончим с этим!

Он снял куртку и закатал рукав. Женщина осторожно наложила жгут, проколола острой иглой кожу, и Виктор сжал зубы и отвернулся — ему никогда не нравилась эта процедура.

— С вами все, — сказала врач, прикладывая к ранке смоченную спиртом ватку. — Теперь вы, — она повернулась к Яну. — Вы уверены, что вам это нужно?

— Совершенно, — ответил тот.

Он уже снял мундир и остался в шерстяной рубашке с воротником-стойкой и такими же полосами, что и на кителе. Затем снял и ее.

И Виктор замер, увидев его торс.

Грудь, спину, плечи и живот Яна пересекали шрамы, словно он перенес десятки операций или однажды попал под ножи зерноуборочного комбайна. На шее Яна болтался незамеченный ранее шнурок с цилиндрической металлической гильзой величиной с палец.

Рядом ошеломленно ойкнула врач, но ничего не сказала, а также молча обернула руку Яна резиновым жгутом и ввела кровь Виктора в выделившуюся вену.

— Это не совсем правильно, — сказала она, уже вытаскивая иглу. — Если вам нужно переливание, можно было…

— Не нужно, — перебил ее Ян и другой рукой снял с шеи шнурок. — Теперь это.

Он отвинтил металлический колпачок и осторожно вытряхнул на ладонь крохотную колбу с какой-то желтовато-зеленой, переливающейся жидкостью.

— Что это? — спросила врач, повторяя мысленный вопрос Виктора. — Лекарство?

Ян улыбнулся снова, и эта улыбка совсем не понравилась Виктору — было в ней что-то фанатичное, почти сумасшедшее и такое мечтательное, что Яну не могло быть свойственно вовсе.

— Это лучше лекарства, — ответил он. — Это эссенция Дарской королевы.

9. В осаде

Выгжел вовсю готовился к обороне.

По периметру стен были установлены зенитки и прожектора, над крышами домов взмыли аэростаты заграждения. Горожане закрывали окна ставнями, запирали двери на засовы, детей прятали в подземные убежища.

Виктору было нехорошо — его мутило и неприятно покалывало в висках. Возможно, тело реагировало на душевные волнения, или сказывалась усталость последних дней. Больше всего на свете ему хотелось сейчас лечь в свою постель, спать часов десять или двенадцать и проснуться отдохнувшим, бодрым и знающим, что все случившиеся с ним ужасы — не более чем дурной сон.

Кто-то схватил его за рукав.

— Отворилась бездна, и вышла саранча, — захрипел над ухом старческий голос, — и дано ей было мучить людей, которые не имеют знака Зверя.

Виктор вздрогнул и обернулся. Старик в изношенном пиджаке снова открыл рот, дохнув на ученого сивушным перегаром и луком, забормотал неистово:

— И он сделает так, чтобы всем, малым и великим, богатым и нищим положено будет начертание на правую руку их…

Старик перевернул ладонь Виктора, больно впился обломанными ногтями.

— Знак Зверя! — закричал он прямо ученому в лицо. — Знак Зверя! Знак Зверя!!

Виктор отдернул руку. В затылке заломило, холодок разлился по позвоночнику.

— Знак Зверя!

Крик старика продолжал звенеть в ушах. Виктор отступал, чувствуя, что еще немного и обратится в паническое бегство.

— Пошел вон, пьянь!

Какой-то проходивший мимо солдат отпихнул старика в сторону. Тот сразу замолчал, будто ему завязали рот. Виктор видел, как ходил ходуном его кадык, мутные старческие глаза беспокойно обшаривали площадь. Потом старик наклонился, подобрал оброненную шапку, и, что-то бормоча под нос, поплелся в сторону убежища.

— Не обращайте внимания, — сказал солдат. — Это местный пьянчуга, у него давно крыша поехала. Но мы его жалеем, когда-то хорошим кузнецом был.

— Все в порядке, — пробормотал Виктор.

И соврал.

В ушах продолжали звенеть каркающие вопли старика, и в груди Виктора нарастал тянущий ком, будто предвестник беды.

— Вам бы не разгуливать здесь одному, — заметил солдат, и теперь Виктор узнал в нем охранника Ингвара. — Почему вы не остались в ратуше?

Действительно, почему? Может, потому, что командованию и без него было, чем заняться? А, может, потому, что Виктору осточертело терпеть присутствие васпы?

— Я там не нужен, — сказал он. — Может, я буду полезен чем-нибудь здесь?

Ингвар дружелюбно улыбнулся.

— Может быть. Я иду к восточной башне. Идемте со мной?

Тучи на западе сгустились, отяжелели. Верхушки сосен и кедров слились в сплошную черную щетину. Надвигался вечер. Возможно, к ночи пойдет первый снег.

«Неуютный мир, — подумал Виктор. — Наверное, только в таком мире, где нет ни тепла, ни радости, ни света могли появиться….»

— Почему о них не знают в Южноземелье? — прерывая собственные мысли, спросил он у Ингвара. — Вернее, знают, но считают не более чем легендами?