Царство медное - [17]
Кроме необходимых в дороге вещей Лиза взяла научно-популярные журналы, книги, заметки и фотографии, которые она кропотливо собирала во время практики.
— Учиться приехала? — спросил ее черноусый мужик, куривший в тамбуре.
Он выпустил струю вонючего дыма как раз в тот момент, когда поезд остановился и издал свое утробное «пшшшш….»
— Я все уже умею, — невежливо буркнула Лиза, отмахнулась от сигаретного дыма и с укором поглядела на мужика. — Помогли бы лучше девушке!
Мужик ухмыльнулся, но чемоданы спустить на перрон помог.
Платформа была грязной, заплеванной. Перед зданием вокзала валялись окурки и пустые бутылки, двое бородатых бродяг распивали какую-то мутную жидкость. Их глаза тоже были мутными, масляными — Лиза еще долго чувствовала на себе эти липкие взгляды, словно забирающиеся к ней под кофту.
«Вот тебе и столица, — думала она. — Вот тебе и очаг культуры. Приехала ты, дорогая, в самую настоящую клоаку».
А чего она ожидала, собственно? Чем больше город, тем больше возможностей, но и дерьма в нем больше.
А уж Сумеречная эпоха постаралась, чтобы максимально увеличить объем нечистот в этом мире.
Решив не откладывать дела в долгий ящик, Лиза сразу же заказала пропуск в Институт Нового Мира, оставив чемоданы в уютном и на удивление чистом гостиничном номере. По сравнению с душным вагоном это был почти рай, и она долго нежилась под теплыми струями душа прежде, чем собраться на важное мероприятие, ради которого и проделала весь этот изнуряющий путь.
Лиза глядела на столицу со смешанным чувством разочарования и трепета.
Осень добралась и до здешних широт — природные краски пестрели золотом и медью, воздух полнился ни с чем несравнимым запахом костров и сухой листвы. Словно обломанные зубы, высились над кронами деревьев серые высотки. Еще выше, над иглами антенн, вздымался ярус далеких коричневых скал, чьи острые вершины терялись в ватном одеяле облаков.
А солнца не было.
И это было самым большим разочарованием Лизы.
Она так и спросила об этом у водителя, пока ехала (лучше сказать — тряслась) до Института в обшарпанной, ржавой банке автомобиля. Таксист не удивился вопросу и охотно пояснил:
— Не сезон. Облака у нас летом разгоняют, а потом как у всех. Вы летом приезжайте, летом у нас и фрукты свои, оранжерейные, без химикатов почти.
Лиза грустно вздохнула. Одно из ее заветных желаний так и оставалось мечтой. Посмотрим, что будет со вторым.
Вскоре за домами плеснуло антрацитовой гладью. Такси повернуло на перекрестке вправо, затем еще — и однотипные коробки домов расступились, открывая изумленному взору Лизы исполинский каменный лотос, распустившийся прямо посреди городского квартала.
Он был выстроен (как читала Лиза в путеводителе) из блоков черного мрамора и отполирован до ослепительной зеркальной гладкости. Восемь лепестков вздымались к небу благородной короной, и пандусы, будто струи водопада, ниспадали к подножию. Расположенные по периметру фонтаны рассыпались крошевом брызг, и казалось, что каменный цветок пульсирует и дышит.
— Наша жемчужина, — сказал таксист, довольный эффектом, произведенным на пассажирку. — Черный лотос, Институт Нового Мира. А вечером здесь еще и подсветка включается, так что советую вам дождаться — зрелище непередаваемой красоты. Все туристы довольны.
Все еще пораженная до глубины души, Лиза молча расплатилась с водителем и еще долго стояла в молчании, не решаясь сделать шаг навстречу чуду. Наконец, она стряхнула благоговейное оцепенение и, не без удовольствия отметив, что не она одна такая, двинулась к лотосу.
Зеркальные двери, затемненные и оттого сливающиеся с гладкостью стен, бесшумно раскрылись, пропуская Лизу внутрь помещения. Интерактивная карта быстро подсказала, где найти кафедру биологии. По широким коридорам гуськом шли туристы в сопровождении уставших гидов, прозрачные бочкообразные лифты мягко скользили между этажами. Выше третьего начиналась закрытая территория, и Лизе пришлось предъявить свое удостоверение личности, чтобы получить от вахтера запаянный в пластик пропуск.
«Билет в новую жизнь».
Будто на крыльях, Лиза взлетела на восьмой этаж.
В отличие от нижних этажей, посещаемых туристами, коридоры здесь были пустынны, а помещения разделены на секции. Лизе пришлось немало поплутать прежде, чем она наткнулась на нужные ей двери.
Здесь ей тоже пришлось задержаться, потому что секция биологии и антропологии напоминала музей.
В демонстрационных ящиках лежали образцы — минералы, окаменелые растения, кости животных и человека. По стенам были развешаны большие портреты ученых, фотографии конференций и экспедиций. Виктора Тория она узнала сразу — его портрет был таким же, что и на обороте книги «Сумеречная эпоха: эволюция мифов». Лиза подумала, что и в жизни сразу бы узнала этого симпатичного брюнета с умными серыми глазами и мягкой улыбкой. Ее ладони вспотели, когда она поняла, как скоро встретится с ним.
Перевесив сумку с наработками на другое плечо, она пошла вдоль стен, рассматривая экспонаты и фотографии. Здесь были и те, которые она уже видела — смазанные любительские фото Ертского червя, зеленой лысухи и прочих, прочих представителей легенд с разных концов света. Были и те, которые Лиза увидела впервые. На одной что-то светящееся и бесформенное на фоне развалин крепости. На другой — похожее на гориллу существо, присевшее за буреломом. Третья картинка — не фото, а рисунок — изображала веретенообразный силуэт на горизонте, перед которым на переднем плане стояло несколько существ, напоминающих вставших на задние лапы насекомых. Под картинкой в застекленном ящичке лежало что-то тонкое, заостренное, но изъеденное коррозией, так что Лиза затруднялась сказать, чем это было ранее.
В глухой деревеньке живет настоящее чудо: основатель старообрядческой общины «Рыбари Господни» умеет исцелять болезни, изгонять бесов и воскрешать мертвых. Однажды попав в сети общины, можно остаться в них навсегда… Репортер и скептик Павел Верницкий не верит ни в чудеса, ни в магию, и решает разоблачить новоявленного мессию. Но на глазах оживают страшные сказки о проклятых местах, и во что верить, когда рассудок дает трещину? И как не стать наживкой для ловца человеческих душ…Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019».
Мир постапокалипсиса. Затерянная деревенька в таежных лесах. Сюда, на малую родину, возвращается молодой парень Игнат, чтобы встретиться лицом к лицу со своими страхами. Вскоре ему придется столкнуться с таинственной злой силой, наводящей ужас на северные регионы Сумеречного мира…. Но деревня хранит еще много секретов, да и на что только не пойдут жители, чтобы сохранить привычный жизненный уклад…
Настала эпоха перемен. Военные игры кончились, и мы увидели, что мир больше не ограничен стенами Улья. Но что же дальше? Сдаться на опыты, ждать смерти или жить рядом с людьми? Ведь есть те, кто хочет, чтобы все осталось по-прежнему. Потому что только в мире, полном отчаяния и страха, проще вершить темные дела. Кольцо сжимается, надежда тает, но мы успели увидеть, куда указывает стрелка «Выход». Последняя часть трилогии «Царство медное: Легенды Сумеречной эпохи».
Мир спасет любовь — так считают жители Авьенской империи, однажды пережившей великую эпидемию чумы. Раз в сотню лет здесь рождается Спаситель, чья жертвенная смерть предотвращает новые эпидемии и войны. У наследного принца есть все, кроме права распоряжаться своей судьбой. Он — лишь сосуд Божественной воли. У вдовствующей баронессы нет никого, кроме брата, обвиняемого в государственной измене. Она — отчаявшаяся женщина, готовая пойти на риск. Каждый из них сгорает в пламени собственного безумия, еще не зная, что, лишь сгорев дотла, можно возродиться обновленным. Но в игру вступает всесильная ложа «Рубедо», на стороне которой — могущество, страх и мракобесие, а в трущобах Авьена зреет неминуемая революция.
Беглый каторжник попадает в избушку к настоящей таежной ведьме. Но слишком поздно понимает, что сказки имеют под собой реальную, но вовсе не добрую основу. Рассказ является зарисовкой к циклу романов «Царство медное: легенды Сумеречной эпохи».
Давно заброшенная и забытая Древними старая законсервированная база на одной из далёких и обследованных ими планет, внезапно посылает сигнал в метрополию. В произведении рассказывается о том, как развивалась и складывалась жизнь аборигенов, после ухода с планеты Древних, посеявших на ней семена разума.
11 февраля 1985 года был убит Талгат Нигматулин, культовый советский киноактер, сыгравший в таких фильмах, как «Пираты XX века» и «Право на выстрел», мастер Каратэ и участник секты, от рук адептов которой он в итоге и скончался. В 2003 году Дима Мишенин предпринял журналистское расследование обстоятельств этой туманной и трагической гибели, окутанной множеством слухов и домыслов. В 2005 году расследование частично было опубликовано в сибирском альтернативном глянце «Мания», а теперь — впервые публикуется полностью.
Софья устраивается на работу в банке, а там шеф - блондин неписанной красоты. И сразу в нее влюбился, просто как вампир в гематогенку! Однако девушка воспитана в строгих моральных принципах, ей бабушка с парнями встречаться не велит, уж тем более с красавцем банкиром, у которого и так налицо гарем из сотрудниц. Но тут случилась беда: лучшую подругу похитили при жутких обстоятельствах. Потом и на Соню тоже напали, увезли непонятно куда: в глухие леса, на базу отдыха и рыболовства. Вокруг - волки воют! А на носу - Новый год!.
Рассказы, которые с 2008 по 2010 г., Александр Чубарьян (также известный как Саша Чубарьян и как Sanych) выкладывал в сети, на своём блоге: sanych74.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Каждый месяц на Arzamas выходила новая глава из книги историка Ильи Венявкина «Чернильница хозяина: советский писатель внутри Большого террора». Книга посвящена Александру Афиногенову — самому популярному советскому драматургу 1930-х годов. Наблюдать за процессом создания исторического нон-фикшена можно было практически в реальном времени. *** Судьба Афиногенова была так тесно вплетена в непостоянную художественную конъюнктуру его времени, что сквозь биографию драматурга можно увидеть трагедию мира, в котором он творил и жил.