«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [29]
Генерал Морис Жанен инспектирует чешских легионеров. 1919 г.
Тот заметил, что «местные британские должностные лица поддерживают слишком близкие и компрометирующие их отношения со следователем Соколовым и различными белыми российскими должностными лицами».
Что же касается кажущейся противоестественной связи «союзников» с большевиками, вопреки долголетней пропаганде тех и других, то она на самом деле совершенно органична и объяснима.
Понимание это приходило постепенно и к самим русским участникам борьбы с большевиками.
Принимавший участие в ноябре 1919 г. в Ясском совещании, думский депутат кадет Н.В. Савич описал «жгучее чувство злобы к былым союзникам. Англичане отлично это сознают, они открыто встали на платформу разрушения, раздробления и ослабления России». По его мнению, англичане играли «главную роль» «в величайшей политической интриге, жертвой которой стала Россия»
«…Интересы Англии, – был уверен генерал П.Н. Краснов, – не в спасении России, а в её гибели».
Братья Зиновий Пешков и Яков Свердлов
Суть военной интервенции, по мнению атамана Г.М. Семенова, состояла в том, чтобы «создать препятствия на пути полного сближения Германии с Советами».
В опубликованной 19 июля 1919 г. в Англии статье «В поддержку Колчака» княгиня Барятинская заметила: «англичане боятся Русской Монархии».
Николай Алексеевич Соколов также ощущал на себе контроль со стороны «союзников», а через них и не противоречивших в то время интересам последних большевиков.
В качестве примера, как это могло происходить, напомню о никак не артикулированном самими его участниками триумвирате: Морис Жанен – Зиновий Пешков – Яков Свердлов. Французский генерал – состоявший при нем офицер родом из России и родной брат последнего – красный вождь, один из главных цареубийц.
В основе возможности такого рода отношений лежала причастность Запада к «Русской» революции, начиная еще с февральского переворота 1917 г. и кончая большевицким, октябрьским.
Три поколения Шиффов: отец, сын и внук. Снимок 1907 г.
Оценивая вклад деда в революционный процесс в России, внук известного американского еврейского финансиста Джейкоба Шиффа (в противодействии которому незадолго до своей смерти был причастен и Н.А. Соколов) называл цифру в двадцать миллионов долларов. Шиффовский банк «Кун, Лёб и К>0» впоследствии вооружал чехов, а потом в режиме non-stop финансировал советские «пятилетки».
Еще в марте 1910 г. русский посол барон Р.Р. Розен доносил из Вашингтона министру иностранных дел А.П. Извольскому: «…На первый план выступает личность г-на Якова Шиффа, фанатического ненавистника России».
В комментарии к телеграмме американского посла в Петрограде Дэвида Фрэнсиса от 14 марта 1917 г. госсекретарь Роберт Лансинг следующим образом излагал президенту Вудро Вильсону свое (а также англичан и французов) видение ситуации в России: «…Союзники […] благоприятно настроены к революционерам, так как дворцовая партия была в течение войны секретно прогерманской».
«Мы сделали всё возможное, – откровенничал в своих мемуарах Ллойд Джордж, – чтобы поддерживать дружеские дипломатические отношения с большевиками и мы признали, что они де-факто являются правителями… Мы не собирались свергнуть большевицкое правительство в Москве».
«Всякая попытка интервенции в России без согласия советского правительства – приводил английский премьер далее слова президента США Вильсона – превратится в движение для свержения советского правительства ради реставрации царизма. Никто из нас не имел ни малейшего желания реставрировать в России царизм…»
Чувствуя все эти тайные пружины истории, русский философ И.А. Ильин конце 1930-х четко сформулировал: «Следуя тайным указаниям европейских политических центров, которые будут впоследствии установлены и раскрыты исторической наукой, Россия была клеветнически ославлена на весь мiр как оплот реакции, как гнездо деспотизма и рабства, как рассадник антисемитизма…
Парад британского экспедиционного корпуса в Омске. 1919 г.
Движимая враждебными побуждениями Европа была заинтересована в военном и революционном крушении России и помогала русским революционерам укрывательством, советом и деньгами. Она не скрывала этого. Она делала всё возможное, чтобы это осуществилось. А когда это совершилось, то Европа под всякими предлогами и видами делала всё, чтобы помочь главному врагу России – советской власти, выдавая ее за законную представительницу русских державных прав и интересов».
Для того, чтобы уяснить степень и направление влияния на открытое в 1918 г. в Екатеринбурге следствие со стороны представителей «дружественных держав» Антанты, следует дать хотя бы самый краткий обзор по теме: цареубийство и «союзники».
В качестве источников фактологии мы прибегаем в том числе к весьма одиозным работам, при полном, разумеется, несогласии с общей их концепцией.
Прежде всего, это вышедшая в 1976 г. известная книга журналистов ВВС уроженца Ирландии Энтони Брюса Саммерса (р. 1942) и родившегося в Германии Тома Мангольда ⁄ Томаса Корнелиуса (род. 1934) «The File of Tsar» (Досье на царя ⁄ Царское дело)>10.
Даже хорошо известный своими взглядами на Россию госсекретарь США Генри Киссинджер назвал этот увесистый 400-страничный том «кучей дерьма».
