«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [182]
Широкий резонанс среди военной эмиграции и монархистов вызвала его статья с резкой отповедью получившим широкое хождение в русской эмигрантской среде настроениям «аполитичности» и «непредрешенчества»>163.
Заметим также, что сделал это М.К. Дитерихс в той самой газете, которая подвергалась Е.К. Миллером резкой критике в приводившемся нами циркулярном письме 1933 года.
Однако главным пунктом несогласия генералов было отношение к Царским Мощам.
Как человек, непосредственно принимавший участие в обретении и сохранении Священных Реликвий, Михаил Константинович не мог согласиться с заявлениями Председателя РОВС. При этом позицию свою он не раз высказал публично.
В подтверждение приведем фрагмент статьи «Останки Царской Семьи», появившейся в парижской газете «Возрождение» 20 января 1931 г.: «В газетных статьях, откликнувшихся на вышедшую в свет книгу ген. Жанена, неоднократно упоминалось имя генерала М.К. Дитерихса, ныне возглавляющего отдел Русского Обще-Воинского Союза на Дальнем Востоке. […]…Он дополнил рассказ Жанена интересными данными, не известными широким эмигрантским кругам. […]
Топор, найденный 15 июня 1919 г. при обследовании одной из шахт
Следствие в районе Верхне-Исетского завода на местах громадных костров, на которых под руководством Исаака Голощекина были сожжены тела Царской Семьи – собрало целый ряд мелких предметов, подтверждающих гибель расстрелянных в Ипатьевском доме. Среди этих предметов, перечисленных генералом Дитерихсом подробнейшим образом, имеется несколько уже совершенно не оставляющих места какому бы то ни было сомнению. Укажем прежде всего на 30 обгорелых осколков от крупных костей. Некоторые осколки имеют совершенно ясные следы отделения их рубящим оружием. […] Эти вещи и были помещены самим генералом М.К. Дитерихсом в синюю сафьяновую шкатулку Государыни…»
Вскоре после этого в том же антипатичном генералу Е.К. Миллеру белградском «Царском Вестнике», редактировавшемся Н.П. Рклицким, ближайшим сотрудником митрополита Антония (Храповицкого), было опубликовано новое напоминание М.К. Дитерихса о Царских Мощах – его письмо от 12 июня 1930 г. члену «Комитета по сооружению русского православного храма в память Царя-Мученика Николая II и всех русских людей, богоборческой властью в смуте убиенных» генерал-лейтенанту А.П. Архангельскому (1872–1959):
«Ваше Превосходительство, глубокоуважаемый Алексей Петрович. Ваше письмо от 24 мая 1930 г. со всеми приложенными к нему документами сегодня получил. Вы можете быть уверенным и засвидетельствовать Комитету, что я сделаю всё возможное, чтобы вызвать приток жертвенности на это святое историческое дело.
Лично для меня сооружение такого Храма-Памятника Царя-Мученика и Его Августейшей Семьи особенно свято, так как Богу угодно было допустить меня слишком приблизиться к месту гибели этих незабвенных Царственных Мучеников и спасти всё то, что оказалось возможным собрать от Августейших Тел и вещей, варварски уничтоженных большевиками. Сооружение Храма-Памятника было всегда моей мечтой.
Бог ведает, придется ли нам сооружать таковой на своей родной территории, а поэтому для потомства мы обязаны это сделать теперь же на чужбине.
Хорошо было бы в будущем хранить в этом Храме до лучших времен те реликвии, которые моей комиссии удалось собрать на месте убийства Царской Семьи и на месте сжигания Их тел в Коптяковском лесу.
Реликвии эти ныне хранятся у нашего бывшего посла Гирса в Париже. Заключены они в синюю сафьяновую шкатулку покойной Государыни Императрицы и содержат? 1) отрезанный палец Ея Величества, 2) куски обгоревших костей Всей Семьи, 3) куски глины, пропитанные жиром Их сжигавшихся Тел и 4) куски досок из пола и стен, смоченных Августейшей кровью, из комнаты, где был произведен расстрел.
Там же хранятся, у Гирса, и все собранные вещественные доказательства судебным следствием, к каковым относятся обгоревшие части разной одежды и разных драгоценностей, бывших на сжигавшихся Телах. Подробный перечень всех предметов имеется в моей книге “Убийство Царской Семьи”.
Да, дорогой Алексей Петрович, только стоя перед остатками этого ужасного костра-пепелища в глухом углу Коптяковского леса, почувствовал я в полной мере весь тот страшный, кошмарный, непрощаемый грех нас всех, который мы совершили в 1917 году. И не только перед этими безвинными Августейшими Мучениками, но перед всей Великой прошлой историей России.
Горячо желаю Вам и всему Комитету успешно выполнить принятое на себя славное, святое историческое дело.
Да поможет Вам всем Господь.
Михаил Дитерихс»>164.
Следующее обращение Михаила Константиновича к вопросу Царских Останков относится к апрелю 1933 г. Поводом было опубликованное в эмигрантской прессе открытое письмо А.А. Вонсяцкого.
Состоявший офицером в полку черных («Безсмертных») гусар (5-м Гусарском Александрийском Ея Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны полку), с 28 марта 1919 г. Анастасий Андреевич находился в Отряде особого назначения по охране Императорской Фамилии в Крыму. Со служившим там же с сентября 1918 г. по январь 1919 г. капитаном П.П. Булыгиным они разминулись, но обстоятельство это само по себе имело, несомненно, большое значение для генерала М.К. Дитерихса.
