«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [184]

Что касается генерала М.К. Дитерихса, то отреагировал он еще на предыдущее открытое письмо А.А. Вонсяцкого 1933 г., адресованное одному из самозванных «хранителей» Царских Мощей.

«Глубокоуважаемый Анастасий Андреевич! – писал Михаил Константинович 11 апреля 1933 г. – В газетах прочел Ваше обращение к Маклакову с требованием передать Реликвии останков Августейших Мучеников, убитых и уничтоженных в 1918 году, Великой Княгине Ксении Александровне.

Пятнадцать лет я ждал, чтобы чей-нибудь русский голос в Европе, и в особенности голос одного из Членов Дома Романовых, раздался, интересуясь судьбой Реликвий останков сожженных тел Царской Семьи. Правда, года три тому назад, когда в Европе появилась самозванка Чайковская, я дважды удостоился запросов бывшего Великого Князя Андрея Владимiровича, добивавшегося от меня, как человека руководившего расследованием трагической судьбы Августейших Узников в Екатеринбурге, какого-либо свидетельства о допустимости мною возможности, что кто-либо из Членов Царской Семьи избежал изуверской Ипатьевской бойни. Но его письма совершенно холодно касались судьбы других Членов Августейшей Семьи. […]

Михаил Константинович Дитерихс с супругой Софией Эмильевной и дочерью Агнией

Позднее, когда я был избран в Почетные Члены, состоящего под Августейшим покровительством Ее Императорского Высочества Великой Княгини Ксении Александровны Комитета по сооружению Храма в Брюсселе в память Царя-Мученика Николая II, я предлагал Комитету, через Члена Комитета генерал-лейтенанта Архангельского, поместить Реликвии останков Августейшей Семьи под сень этого святого места.

Знаю из ответа генерала Архангельского, что эта мысль была горячо воспринята всем Комитетом, но, очевидно, осуществление ее не состоялось.

Поэтому я приветствую от всего сердца Ваше выступление.

Препровождаю Вам при сем копию Описи, по которой были представлены мною Великому Князю Николаю Николаевичу указанные мною выше исторические и национальные ценности и которые должны были оказаться у М.Н. Гирса. Я прошу Вас представить этот документ, а равно и копию расписки командира “Кента” и один экземпляр моей книги “Убийство Царской Семьи” Ее Императорскому Высочеству Великой Княгине Ксении Александровне. Другой экземпляр книги прошу Вас принять на память от меня.

Несмотря на тщательность розысков (впрочем, я считаю их еще не законченными), удалось очень немного найти Реликвий останков Августейших Мучеников. Это объясняется тем особенным усилием, которое было проявлено агентами советской власти, не только убить, но и совершенно уничтожить все малейшие следы от тел Многострадальной Царской Семьи. […]

Из прилагаемой Описи №№ 133, 190, 194, 195, 247, 250, 253, 272, 275, 305 и 311 – представляют собой те Реликвии останков сожженных Августейших тел, которые только и удалось разыскать и собрать. Все эти Реликвии были укупорены в особой, темно-синего сафьяна, крепкой шкатулке Государыни Императрицы. Сама шкатулка была отобрана от Летемина, одного из охранников Царской Семьи в доме Ипатьева.

Дай Бог Вам успеха в начатом Вами благом деле. Искренне Вас уважающий генерал М.К. Дитерихс»¹⁶⁸.

Помянутая в письме опись собранных следствием 311 предметов, отправленных генералом М.К. Дитерихсом Великому Князю Николаю Николаевичу через посредство Мориса Жанена, была незадолго до того, как было написано это письмо А.А. Вонсяцкому, опубликована в книге французского генерала, вышедшей на чешском языке¹⁶⁹.

Исходя из того, что мы теперь узнали о позиции генерала М.К. Дитерихса, нетрудно будет понять весьма настороженное отношение Председателя РОВС Е.К. Миллера к начальнику Дальневосточного отдела. Однако воздействовать на подчиненного – из-за географической отдаленности и совершенно особого японского фактора – он не имел возможности.

Таковая появилась только весной 1937 г., в связи с обострившейся болезнью Михаила Константиновича.

В двух дошедших до нас письмах (майском и июльском), отдавая дань этикету, Евгений Карлович писал: «очень не хотелось расставаться с Вами»; «сколько помню, ни одного раза наши взгляды не расходились, и общее одинаковое понимание чрезвычайно облегчало мою деятельность: я был совершенно спокоен за Дальний Восток».

Генерал Евгений Карлович Миллер

Однако тут же «брал быка за рога», не оставляя своему корреспонденту выбора: «раз […] болезнь затягивается, необходимо найти другого»; «приходится уступать неумолимой природе»; «за последнее время я стал получать уже упреки за то, что вследствие Вашей болезни, к сожалению, затянувшейся, отдел оказался как бы обезглавленным, что очень чувствуется и неизбежно вредит престижу Русского Обще-Воинского Союза».

Между строк видно, что на самом деле безпокоило Председателя РОВС:

«При теперешнем шатании умов (хотя, казалось бы, пора бы научиться горьким опытом и перестать шататься) следует опасаться и “уклонов”, например, в легитимизм, и оборончество, особенно модное, в силу немаловажных данных местной обстановки на Д.В., даже, как это ни странно, некоторые солидные люди вдруг оказываются поклонниками младороссов, сиречь “второй советской партии”».