«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [175]
Якушев находился под арестом. По словам Б.В. Прянишникова, «дело его уже давно было следствием закончено, и ему грозил расстрел. После непродолжительных переговоров […] А.А. изъявил согласие на поступление в секретные сотрудники КРО для работы против иностранных штабов и эмиграции… Человек весьма темпераментный, он всю свою ненависть с г-на X. – виновника его злоключений – перенес на эмиграцию вообще. Ненависть к последней у Якушева была столь острой, что в соединении с широкими знакомствами в прежних сферах делала из него ценного сотрудника. […]
…Обладая недурным пером, крупными познаниями в вопросах монархической идеологии и в вопросах династических, он почти в один присест набросал основы программы и тактики данной легенды. Директива ГПУ была короткая: отрицать террор и ориентироваться на Великого Князя Николая Николаевича и Высший Монархический Совет».
Эта последняя ориентация чекистов, несомненно, весьма ценна для понимания обстановки среди русской монархической эмиграции, роли тех или иных организаций и людей. Но и особый интерес Лубянки именно к монархистам тоже не вызывает никаких сомнений.
Выступая перед Совнаркомом с секретным докладом о политическом положении за май 1924 г., Дзержинский выделил главную опасность, угрожающую Советской власти – широкие монархические настроения в народе:
«Агитационная деятельность монархических группировок в различных местностях советской России, явно организованный характер этой деятельности и имеющиеся в руках ОГПУ данные о внутреннем, не эмигрантском характере действующих в России монархических организаций побудили ОГПУ принять в течение мая ряд мер для ликвидации монархических группировок внутри России. Были проведены массовые аресты, не давшие, однако, ожидаемых результатов. Хотя ОГПУ арестовало большое количество несомненно причастных к монархическому движению лиц, деятельность монархистов не прекратилась, и от их имени продолжают выступать те же организации, что и два месяца тому назад. […]
В Киеве и Харькове большевиками произведены многочисленные аресты среди интеллигенции, духовенства, бывших офицеров и землевладельцев, чиновников дореволюционного времени и т. п. Арестованным объявлено в отделах ОГПУ [мы уже не раз писали, какие люди их возглавляли. – С.Ф.], что они являются заложниками на случай выступления монархических организаций, в принадлежности к которым они подозреваются»>152.
Это же подтверждает и краткая справка о деятельности контрразведывательного отдела ОГПУ за 1923–1924 операционный год, подписанная его главой А.Х. Артузовым 30 ноября 1924 г.: «Основным фактором политического значения […] является значительное усиление активности кулацко-монархического движения. […] Одним из главных доказательств активности кулацких масс в нынешнее время является факт самопроизвольных возникновений в различных районах контрреволюционных организаций. […] Отмечаем, как второй крупнейший фактор, значительное усиление стремлений […] к террору. Террористические настроения упорно появляются и местами переходят к организационно-подготовительной деятельности. Характерно, опять-таки, отметить, что, обычно, эти стремления возникают САМОПРОИЗВОЛЬНО без давления заграничных Центров. […]…Нет еще такой централизованной организации, как партия эсеров, против нас, но тем опаснее возникновение террористических групп, не связанных между собой и действующих самостоятельно»>153.
Под «кулацко-монархическим движением» имелись в виду монархические настроения среди крестьян, слабо связанных с эмигрантскими организациями, возникавшие, по словам самих чекистов, стихийно. К крестьянам, как это видно из документа, примкнули «гонимые озлобленные кадры бывших людей» (вдумайтесь в это словосочетание: «бывшие люди», как нельзя лучше характеризующие большевизм, а заодно и чекизм!), под которыми подразумевались духовенство, интеллигенция, чиновничество, военнослужащие Царской армии, студенты, возвращавшиеся на родину эмигранты.
Ликвидаторы
В качестве примера в справке приводятся события в Крыму, в котором среди крестьян распространялись листовки с упоминанием имени Великого Князя Николая Николаевича. Причем, население «долгое время не выдавало организаторов». В результате, сообщал Артузов, «расстреляно 132 человека организаторов». Был также отмечен случай, когда на Волыни среди крестьян ходила по рукам «петиция на имя Великого Князя Николая Николаевича с тысячами подписей».
Среди эмиграции как раз в это время тоже происходило возрождение монархических идей, интерес к которым был, казалось, утрачен в годы революции.
В этой ситуации главной задачей чекистов было посеять раздор. Именно на это делал упор в своем секретном докладе перед Совнаркомом в 1924 г. шеф секретной советской полиции.
«Раскол между эмигрантскими монархическими организациями Дзержинский считает чрезвычайно полезным для советской власти. Представителям ОГПУ при советских посольствах заграницей дано предписание содействовать углублению и расширению это раскола, одновременно усилив агентурное наблюдение за деятельностью монархистов.
В докладе указывается на то, что в настоящее время приняты меры к “освещению” деятельности Великого Князя Николая Николаевича, Высшего Монархического Совета и подчиненных им монархических группировок»
