«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [162]
Встречалась Мария Феодоровна также с теми, кто знал о ходе следствия и о некоторых его результатах: Княгиней Еленой Петровной Сербской (вдовой Князя Императорской Крови Иоанна Константиновича) и баронессой С.К. Буксгевден. О беседе с последней сохранилась запись в дневнике: «Она много рассказывала мне о своем пребывании в Сибири и обо всем, что ей пришлось пережить» (20.8.1919).
Карл Андреас Кофод (1855–1948)
Состояла вдовствующая Императрица и в переписке с Н.Н. Ипатьевым, владельцем того самого дома в Екатеринбурге, приславшим найденные там две акварели, написанные Великой Княжной Ольгой Николаевной.
Еще более убедительной была информация, полученная от П. Жильяра – не только близкого Царской Семье, но хорошего знакомого следователя Н.А. Соколова, помогавшего ему.
«Получила письмо от милой Ксении, – читаем запись в дневнике Марии Феодоровны от 17 октября 1920 г., – которая пишет, что видела вчера господина Жильяра, рассказывавшего ей так много печального, горестного и волнующего о своем пребывании в Сибири! После этого ей, конечно же, снова стало плохо».
Цезарь Адольфович Гейн
Выходит все-таки знала, однако, похоже, больше доверяла иным источникам информации, о чем свидетельствуют Ее дневниковые записи.
(20.9.1919): «…Спустилась принять […] датского капитана Крамера […] Он долгое время находился в Петербурге при датской миссии […] Потом он был в Сибири – в Перми, Екатеринбурге. Видел большой, весьма хорошо меблированный и обустроенный дом, где жил мой Ники. Он встречался с этим отвратительным Троцким [sic!] и официально разговаривал с ним». (Капитан Ф. Крамер, финн по происхождению, был представителем датского Красного Креста; инспектировал австро-венгерские лагеря военнопленных.)
(7.8.1920): «Беседа с Кофодом была необычайно интересной. Он побывал также в Москве и Петербурге и считает, что там не так всё плохо [sic!], как говорят. Дай-то Бог, чтобы всё так и было! Он рассказал о Колчаке…»
(Заметим, кстати, что у публикации дневников Марии Феодоровны непростая история>126.)
Что касается Карла Кофода (1855–1948), то в течение полувека тот жил в России. В качестве государственного советника Дании принимал участие в Столыпинских реформах. Он здесь так уже примелькался, что его называли Андреем Андреевичем.
О том, что это был за человек, видно из его отзыва об Императоре Николае II, с Которым он не раз встречался: «Застенчивый маленький мужчина с ярко выраженным комплексом неполноценности».
В 1916 г. Кофод перешел на дипломатическую службу. С сентября 1917 г. в московском отделении посольства Дании он отвечал за помощь австро-венгерским военнопленным по линии датского Красного Креста, совершив в 1918–1920 гг. поездку в Сибирь. По обвинению в шпионаже провел несколько месяцев в Тобольской каторжной тюрьме. После освобождения занимал пост датского министра-резидента в Омске.
В Дании Кофод не раз навещал вдовствующую Императрицу. Делал он это по заданию большевиков, с которыми (будучи в то время представителем датского Министерства земледелия) он тесно сотрудничал.
С 1921 г. Кофод был советником датского правительства по проблемам государств Прибалтики и советской России. В 1924–1931 гг. занимал пост атташе посольства Дании в СССР по сельскому хозяйству. В ноябре 1939 г. в двух крупнейших датских газетах вышли его статьи, в которых он с одобрением высказывался о выходе СССР к прежним границам Российской Империи. Позднее он приветствовал и размежевание бывших прибалтийских государств в рамках уже республик СССР.
Русский перевод воспоминаний А.А. Кофода «50 лет в России (1878–1920)» («Лики России». СПб. 2009). Первое издание этих мемуаров было опубликовано московским издательством «Права человека» в 1997 г.
В датированной 17 декабря 1923 г. записке на имя советского представителя в Дании Цезаря Гейна[71] Карл Кофод докладывал ему об одном из таких визитов: «Она приняла меня довольно холодно, несмотря на то, что она сама меня пригласила, и ни одним словом не спрашивала о внутреннем положении в России, а лишь об убитых в Алапаевске Великих Князьях и Княгинях. Я сообщил ей то немногое, что было известно об этом деле по сибирским сведениям, а она сказала, что это совпадает с тем, что ей уже передали…»
Получалось, что Члены Царского Дома получали информацию об их убитых Родственниках непосредственно от самих преступников, пусть и через «прокладку» завербованных теми посредников.
В вышедших впоследствии мемуарах>127 Карл Кофод, описывая свое пребывание в Сибири во время гражданской войны, вспоминал: «Было достойно внимания то упрямство, с которым русские отстаивали неизбежность скорого уничтожения большевиков и веру в то, что Императорская Семья еще жива, веру, постоянно поддерживаемую местной прессой.
Была, между прочим, полная убежденность в том, что Великий Князь Михаил, брат Царя и Великая Княжна Анастасия были еще живы. Последняя, говорили, живет в монастыре на Алтае, мне дали даже ее адрес, которым я, однако, не воспользовался. Но даже если б я и сделал это и на месте сам констатировал бы, что слухи лгали, русские моего круга пожали бы плечами и заметили, может быть, что, конечно же, она просто не захотела показаться мне и монашки помогли ей в этом».
