Царские игры - [3]
Щеку обожгло. Это слеза проторила тонкую влажную полосу по иссохшей коже.
Калит улыбнулся. Тихо (но волхву показалось, будто обрушился небосвод) произнес:
– Выживешь. Тело восстановится, главное – душу успели удержать. Почивай, слаб пока.
Авенир прикрыл глаза. По коже бегали молнии – монах мазал елеем, рисовал знаки, шептал молитвы. Волхв не мог разобрать слова, узнавал лишь отдельные слоги. Устав слушать, погрузился в себя. Дышал размеренно, старался ощутить сердечный ритм, но не смог. Пытался вспомнить, что было, но память не возвращалась. Вгрызался мыслями в прошлое – тщетно, жизнь началась заново, искать что-то – как в молоке плыть – белым набело. Промучившись, разжал веки. Задышалось легче, внутри растекался приятный жар. Юноша захотел встать и с удивлением обнаружил, что не знает, как это сделать. «Ну и состояние».
Наверное, так чувствуют себя новорожденные, только вышедшие из материнской утробы, омытые и укутанные. Авенир сосредоточился, мысли побежали бойчее:
«Так, думать я могу, дышать тоже. Осталось овладеть движениями»
Сконцентрировался на ощущениях, представил себя со стороны.
«Так, правая нога сползает со скамьи… сползает… да что ж ты, сползай тупое животное!»
Глубоко вдохнул, задержал дыхание. Когда потолок раскрасило цветными кругами, выдохнул.
«Еще раз. Правая нога, не торопясь, спокойно…»
Упрямая конечность дрогнула. Через несколько минут пятка гордо свисала с края лежака. Нир мысленно напрягся, мышц не ощущал, но краем глаза видел, что движение – пусть, с быстротой улитки, но все же, идет. Нога сползла с доски, бессильно упала на пол. Тело передёрнуло, внутри заискрило, волхв хотел застонать, но смог лишь выдохнуть. Памяти не осталось, но хоть тело поддается. Осталось то – повернуться, спустить вторую ногу, схватиться руками за край скамьи и приподняться. Если чувство равновесия монахи не вырезали – то еще встать и побегать на радостях.
Пути назад не было. Авенир напрягал голову, силой мысли двигал конечности, дышал, представлял – и почти ощущал – бегущие по телу молнии. Хотел ругнуться, но в памяти не нашел ни одного выражения. Когда вторая нога ударилась об пол, не без радости отметил, что кожа что-то чувствует, да и мышцы тянутся. Преодолевая боль, встал, оперся о стену. В голове загудело, в глазах вспыхнули радужные кругляки, зашатало. Глубоко вдохнув, зажмурился, переждал приступ головокружения и огляделся.
Небольшая опрятная келья. Оконце задернуто соломенной шторкой, деревянный топчан, с коего юноша так тяжко слезал, закрытый истертой шкурой, возле стены полка со свитками и умывальня. С дрожью в ногах, опираясь обеими руками о белесую каменную стену, Авенир двинулся к медному тазу. Терпя боль, пронзавшую руки, набрал пригоршню воды, ударил ладонями в лицо. Сознание прояснилось, попавшие на тело капли молнией обожгли щеки. Волхв посмотрел в таз, глаза удивленно округлились.
С водной глади на него смотрело бледное лицо проснувшегося с перезимовки упыря. Кожа облепила череп, волос на макушке не было, ресниц и бровей тоже. Потухшие желтоватые глаза окутаны темными кругами, нос заострился, как у мертвеца. В лоб впился обруч с лазуритом, по краям холодного металла кожа посинела, вспухла. Тонкие пальцы, дрожа, скользнули ко лбу – онемевшая кожа не ощутила прикосновения, зато лазурит, то ли от падавших лучиков солнца, то ли от знакомых рук, тускло замерцал.
Дверь в келью отворилась, и волхв ощутил знакомое тепло. Калит спокойно подошел, правая рука обняла плечи, левая поддержала за бок. Монах аккуратно уложил обессилевшего Авенира обратно на топчан, по-отечески пожурил:
– Прыток ты, родимый. Восстановишься скоро, но не мгновенно.
Юноша прошептал:
– Кто я? Сколько здесь?
Старец смотрел мирно:
– Ты человек. Живой, хотя был у врат преисподней. Нашёл недели две назад, когда собирал хворост. Береги силы, они нужны телу.
– Почему я ничего не помню? И почему… так выгляжу?
– Когда тебя мертвого положили в молитвенную, дух еще не исшел к отцам. Душа после смерти где-то три дня связана с телом, дальше – как Высший рассудит. Монахи заключили твой дух в алтаре и восстанавливали тело.
Калит потер висок:
– Изломан ты был нещадно. Кости, внутренние органы и мозг исцелили, но на это ушли силы и ткани почти всех твоих мышц. Потому такой стройный. Еще и обруч заговоренный, вестимо. Снять не смогли, оставили. У тебя с ним связь какая-то. Не колдовская – в этих местах все чары и заговоры рушатся. Видать, божественная.
Авенир закатил глаза, дыхание замедлилось. Смахнул усилием воли пелену сна, огляделся. Старец покинул келью. Волхв напрягся. В этот раз вставать было легче, мышцы, хоть и слушались с трудом, но дерготой на раздавались. Схватил сложенную на табурете робу, накинул на истощенное тело. Плечи придавило, ноги задрожали от нагрузки. Шаг за шагом, думая – как бы не упасть, юноша дополз до выхода, с неимоверным усилием приоткрыл дверь, в коридор прополз, как рак-разведчик, задом.
Повернувшись, ахнул. Вниз вела выщербленная каменная лестница. Ступени высокие, с одной стороны стена, с другой пустота. Любой мужчина легко бы спрыгнул на пол в проем, но для еле живого человека под тяжелой верблюжьей накидкой каждая ступень сулила опасность. Затаив дыхание, впившись пальцами в стену, волхв начал спускаться. Ноги подкашивались, на четвертой ступени в глазах все начало расплываться. Когда Авенир оказался внизу, лицо было усеяно крупными каплями, щеки покраснели, а тощие ребра вздымались аки кузнечные меха. Он проковылял через арку в затуманенный зал. Уши уловили тихие трели. Волхв двинулся к массивным воротам. Схватившись за кольцо, уперся в землю. От напряжения перехватило дух, обруч сдавил голову, по спине пошли судороги. Авенир наддал еще, от натуги на шее вздулись вены. Дерево тихо заскрипело, стало поддаваться, отходить. В лицо ударила стена солнечного света, легкие закололо от свежего весеннего воздуха.
Юный волхв Авенир сбегает из Академии магии, подчинившись забытому всеми неведомому божеству. Доверившийся внутреннему голосу, истязаемый сомнениями и страхами, юноша направляется в Веллоэнс – легендарное Царство. Встретив единомышленников, он отправляется в далекий путь в поисках своего предназначения. В дороге молодой волхв узнает, что является частью древнего пророчества, рекущего о временах великой скорби для всего живущего.
Сильно всё-таки меня магистр Крэй невзлюбил. Нет то, что он, боевой маг, теоретиков недолюбливает, это известный факт. Но это ж надо было, на стажировку, в такую даль несусветную отправить? Да сюда со времён основания академии никого из стажёров не присылали! Так ладно, если бы ещё эти мучения стоили того. Но оказалось, у добрых жителей далёкого окраинного городка свои планы на присланного стажёра, в которые не вписывается долгое и мирное пребывание в городе. Но разве ж это повод для печали? Стажировка закончилась раньше срока, а обратно до академии ещё добраться надо, так почему бы не срезать путь через Забытую пустыню? Заодно можно и сокровища поискать, и разгадать парочку тайн Забытого Города.
Реймунд Стург — убийца. Лучший из лучших. В мире Вопроса и Восклицания, переживающем эпоху великих открытый — эпоху парусов, пороха и закаленной стали. Он работает на Международный Альянс. Тайную организацию, которой платят за смерть самых сильных мира сего. Его удел — быть чужим оружием. И он был им. Верным и безотказным. С детства. Возможно лишь чуть более милосердным и склонным не допускать лишних жертв. Что-то пошло не так. Его предали. Кошка. Бывшая возлюбленная, ныне опасный враг. А голос из снов шепчет о свободе. Он все еще агент Альянса.
Реальный мир вокруг или виртуальный? А те, кто называют себя богами, они правда боги или админы продвинутой игры? Безусловно, это интересные вопросы. Но для тех кто внутри — это не важно, они просто учатся тут жить…
Виолетта Барская жила обычной жизнью: любимый муж, двое маленьких детей. Не было никаких приключений, а только любовь и гармония в семье. Один день изменил всю ее жизнь: авария, смерь мужа и маленьких детей. Она осталась чудом жива, потому, что она не человек — она дампир да еще и королевской крови. Теперь ее мир полон вампиров и конечно же любви.
С самого начала люди провозглашали магию к высшим знаниям; иметь могущество над силами природы с помощью магической энергии. Однако человек совершил самую ужасную и отвратительную ошибку, неся за собой хаос и разрушение. Эта ошибка влачит корни из кровавых жертв — и ничто не сравниться с таким могуществом. Некоторые люди провозглашают ошибку даром; полны ненависти и отверженности, начали экспериментировать с магией, желая воссоздать прототип Ужасной Ошибки, — тёмной магии, скрещивая внутреннюю энергию с кровью, дабы получить оправданный Дар человечества. Ошибка не должна повториться, даже упоминаться.
«Леший» неизвестного писателя Серебряного века Сергея Рессера — символистская проза, повествующая о любовных страстях лешего и тягостном бунте лесного существа против собственной природы.