Царская Русь - [14]

Обратимся теперь к отношениям татарским при Василии III.

Частые пересылки с Менгли-Гиреем продолжались по-прежнему; послы московские отправились с подарками в Крым, а крымские ездили за подарками в Москву; но перемена в отношениях сказывалась и в их приеме. Вот что сообщал московский посол боярин Морозов о тех притеснениях и обидах, которым он подвергался в столице Крымского хана. Боярин в сопровождении присланного за ним Аппак-мурзы и своей свиты поехал в ханский дворец править свое посольство и представить хану подарки (состоявшие из шуб и другого платья, а также из соболей, кусков сукна и т. п.). У городских ворот он сошел с коня и по обычаю «каршевался» (здоровался) с сидевшими тут крымскими князьями и мурзами; но один из них, Кудояр-мурза, назвал посла холопом и отнял у его подьячего шубу, которую несли в числе подарков. Затем стоявшие у дверей дворца есаулы потребовали с посла посошной пошлины за допущение к хану, бросив перед ним свои посохи; но Морозов имел приказ не платить этой пошлины, ссылаясь на шертную (клятвенную) грамоту, по которой русские послы освобождены от всяких платежей. Не отвечая есаулам, он переступил их посохи и вошел к хану, который принял его в присутствии своих царевичей, огланов (высших татарских сановников) и князей. Хан спросил посла о здоровье великого князя, а царевичи с ним «каршевались». Отправив посольство, Морозов был приглашен к ханскому столу. Тут по обычаю хан отлил из чаши вино и велел ее подать послу; то же сделали царевичи и князья; но когда очередь дошла до Кудояр-мурзы, Морозов отказался пить из одной с ним чаши, и стал жаловаться хану на помянутые выше обиды. Хан старался его оправдать, а когда посол ушел, то он разбранил Кудояра и отнял у него шубу. Однако это не помешало царевичам с угрозами упрекать посла в недостаточности сделанных им подарков и требовать большего. Когда летом следующего 1510 года Морозов воротился в Москву, с ним приехали крымские послы и жена Менгли-Гирея Нурсалтан. Она желала повидаться здесь с своим младшим сыном Абдыл-Летифом; а отсюда ездила в Казань повидаться с Магомет-Аминем, другим своим с iii ном (от первого мужа, казанского хана Ибрагима). По возвращении из Казани Нурсалтан опять побывала в Москве и уехала в Крым, осыпанная от великого князя почестями и подарками и сопровождаемая его послом к Менгли-Гирею. По-видимому, она только подкрепила добрые отношения Москвы к ханствам Казанскому и Крымскому. На деле, однако, вышло противное, и вскоре обнаружилось стремление крымцев и казанцев к тесному взаимному союзу, направленному против Московского государства.

Менгли-Гирей был уже стар и дряхл и не мог сдерживать своих буйных сыновей, жаждавших добычи. Король польский Сигизмунд, как мы видели, золотом и обещанием богатой дани склонил хана на свою сторону и заключил с ним тайный договор против Москвы; последствием чего открылись набеги царевичей на Московские и Рязанские украйны. Хотя эти набеги иногда встречали отпоры, но открывшаяся новая война с Сигизмундом, конечно, мешала Москве принимать деятельные меры для обороны южных границ. Менгли-Гирей умер (1515 г.), и место его заступил старший сын его Магмет-Гирей, уже известный своим нерасположением к Москве. Побуждаемый, польскими сторонниками, он не замедлил обратиться к великому князю с разными надменными требованиями; между прочим, он потребовал возвращения Смоленска королю Польскому, присылки московской судовой рати на помощь крымцам для завоевания Астрахани, увеличения ежегодно присылаемых «поминков» (подарков) и пр. Московский посол Мамонов подвергся в Крыму еще большим обидам и вымогательствам, чем вышеописанные. (Эгот Мамонов не воротился и умер в Крыму.) Меж тем внезапные нападения крымцев на наши украины возобновились. Дела Казанские послужили поводом к решительным столкновениям.

Казанский хан Магмет-Амиць тяжко заболел: все тело его покрылось гноем с червями и своим смрадом заражало воздух. Говорят, будто он считал свою болезнь небесною карою за вероломное избиение русских купцов и свои измены великому князю. Хан прислал Василию 300 коней, богато убранных, с иными дорогими дарами и просил назначить ему преемником его брата Абдыл Летифа. Василий изъявил согласие и пока пожаловал Летифу в кормление город Каширу. Но случилось так, что Летиф внезапно умер (1517), а в следующем году за ним последовал и Магмет-Аминь. С их смертью пресеклась династия основателей Казанского царства, Улу-Махмета, его сына Мамутека и внука Ибрагима. В живых оставался еще один из сыновей Ибрагима; но это был крещеный царевич Петр (Худай-Куль), который уже не мог занять мусульманский престол. Еще в виду близкой смерти Аминя Магмет-Гирей хлопотал о том, чтобы обеспечить этот престол брату своему Саин-Гирею. Он прислал в Москву торжественное посольство, поставив во главе его князя Аппака, известного между крымскими вельможами за московского сторонника; посол должен был просить о помощи для завоевания Астрахани и подготовить согласие великого князя на посажение Саин-Гирея в Казани, взамен чего обещал союз против Польского короля. Вслед затем действительно сын Магмет-Гирея Калта-Богатырь с 30 000 крымцев сделал вторжение в Литовскую Русь, несмотря на продолжавшуюся дружбу с Сигизмундом; разбил литовского гетмана Константина Острожского, пожег и попленил множество селений и с огромною добычею воротился домой. В бытность Аппака в Москве новый царь Казанский был назначен Василием; но не кто-либо из фамилии Гиреев. В Москве отнюдь не желали способствовать усилению этой разбойничьей фамилии и подчинению ей Казани и Астрахани, т. е. всех бывших частей Золотой Орды. Напротив, выбор великого князя пал на потомка враждебного Гиреям рода золотоордынских ханов. В конце княжения Ивана III из Астрахани выехал в Москву царевич Шейх Авлиар, племянник известного хана Ахмата (и внук Кучук-Магомета). Василий III потом сделал этого служебного царевича ханом в мещерском городке Касимове; а после его смерти передал Касимовское ханство сыну Авлиара Ших-Алею. И вот теперь, когда освободился престол казанский, Ших-Алей был посажен ханом в Казани из рук великого князя Московского (1519 г.); причем он женился на вдове Магомет-Аминя и тем приобрел поддержку со стороны ее родни