Царская охота - [5]

 Он достал из кармана пиджака носовой платок и, вытирая им вспотевшие затылок и шею, пробурчал:

 – Ничего сообразить не могут! Обо всем приходится думать самому…

 Затем снова поднес бинокль к глазам и навел его на все еще стоявшего на противоположном берегу мужика. Но разглядев его лицо, невольно отдернул руки и обернулся к главе района:

 – Ну и урод! Он что, еще и инвалид к тому же?!...

 Прежде, чем начать спускаться к реке, губернатор проскользнул между охранников и, заботливо придерживая Хабелова под руку, заговорщицки зашептал:

 – Реваз Георгиевич, а что это вы насчет выборов говорили? До них же еще почти полгода! Регистрации партий еще не было, списки кандидатов не утверждены… По закону ведь и предвыборную агитацию вести пока нельзя – или я чего-то не знаю?

 Хабелов обернулся и презрительно посмотрел ему в лицо:

 – Дурак ты, хоть и губернатор! Причем тут какие-то списки кандидатов! Я и сейчас уже депутат Госдумы и, между прочим, действующий! Какая еще агитация? Не вздумай даже слов этих упоминать, когда будешь общаться с прессой! Можешь просто сказать, что это моя обычная депутатская работа – заботиться о своих избирателях. А к тому времени, когда действительно начнется новая предвыборная компания, эти твои "сектанты" уже должны жить в новых домах, уразумел? Обещания раздавать тогда уже будет поздно!

 – Так это… – растерялся губернатор, – на переселение ведь деньги нужны, Реваз Георгиевич! А где я сейчас в нашем бюджете отыщу такие средства? Тем более вы сказали, что их нужно обеспечить коттеджами …

 – Нет, точно – дурак! "Где я деньги найду!..."– передразнил его Хабелов. – Небось, когда про вертолет заговорили, ты о бабках даже не задумывался! А здесь речь-то всего о десяти-пятнадцати миллионах рублей!

 Он на мгновение умолк, затем отвернувшись от губернатора и, продолжая осторожно спускаться по крутому склону, спокойно и жестко закончил:

 – Найдешь! А не найдешь – можешь сразу паковать чемоданы! Место начальника ЖЭКа в каком-нибудь Гадюкине я тебе обеспечу!

 Губернатор испуганно отстал. Наконец, спуск окончился, и тропинка уперлась в пологий песчаный берег, возле которого застыл большой белоснежный катер с яркими изображениями Российского государственного Герба на обоих бортах. Носовая часть его находилась на берегу, а с высокого борта на песок вел узкий трап с веревочными поручнями. Хабелов с нескрываемым любопытством осмотрел его и, обернувшись к губернатору, поинтересовался:

 – Твой?

 Тот утвердительно кивнул головой, но тут же поправился:

 – Вообще-то он числится за Рыбнадзором...

 Хабелов насмешливо покосился на губернатора и тот, напуганный этим взглядом, зачастил:

 – Да вы поднимайтесь на борт, Реваз Георгиевич, знакомьтесь, командуйте...

 Толстый стал к штурвалу, охранники расположились за его спиной, сопровождавшие их чиновники тоже быстро рассеялись по катеру. Выбросив небольшое облачко синеватого дыма, взвыли оба подвесных мотора, катер сполз с песчаной отмели, немного сдал назад,  медленно развернулся и, быстро набирая ход, двинулся поперек реки прямо к берегу, на котором стоял Леонид...      

ГЛАВА 3.

 "Никак, сюда собрались!" – усмехнулся он и спокойным уверенным  шагом спустился к реке, вышел на далеко выступающий в русло реки узкий дощатый мосток и, дойдя до его края, принялся дожидаться гостей. Ждать, впрочем, пришлось недолго. Разделявшие берега сотню метров катер проскочил за считанные минуты и, заранее заглушив моторы, уже по инерции дрейфовал к импровизированному причалу. Стоявший на носу высокий крепкий мужчина в темном костюме, размахнувшись, бросил Рыкову ярко оранжевый фал:

 – Держи конец!

 Вскоре катер оказался плотно притянут правым бортом к мостку, и пассажиры спустились на берег. Не доходя нескольких шагов до Рыкова, они остановились. Двое стоявших впереди спортивного вида мужчин в строгих темных костюмах несколько мгновений настороженно осматривали Рыкова, после чего расступились, пропуская вперед толстого.

 – Здравствуйте, уважаемый! – изображая на лице приветливую улыбку, и стараясь не смотреть в обезображенное лицо Рыкова, толстяк протянул ему пухлую влажную руку.

 – И вам не хворать! – с едва заметной насмешкой отозвался Рыков и крепко сжал ладонь толстяка.

 Тот быстро выдернул ее:

 – Осторожнее! Вы мне так все пальцы раздавите!

 Рыков изобразил виноватую улыбку:

 – Извините, не рассчитал немного...

 – Ничего себе – немного!...– возмутился, было, толстый, но вспомнив о цели своей поездки, осекся:

 – Впрочем, ничего страшного! Это у нас в городе все такие изнеженные и хилые, а здесь в глубинке народ другой, крепкий!

 Он обернулся к стоявшему у него за спиной долговязому мужчине, которому Рыков мысленно дал прозвище "богомол":

 – Вот, Николай Викторович, это и есть наша главная надежда и опора! Это те самые избиратели, ради которых…

 Не дожидаясь окончания его речи, Рыков перебил:

 – Извините, а вы сами кто будете? Видите ли, я здесь живу недавно, и местное руководство знаю не очень… Я так понимаю, вы из районной администрации?

 – Из районной? – толстый самодовольно рассмеялся. – Берите выше, уважаемый, значительно выше! Ну-ка, представь нас! – обратился он к "богомолу".