Царевна вечной мерзлоты - [2]

— Давай. Посидим, детство вспомним. У тебя здесь и стулья барные.

— Да, красивые… Андрей!

— Что?

— Где мой гроб?!

— Какой?

— Стоял на барных стульях!

— Брось, он бы не удержался на них.

— Я тебе говорю, стоял!

— Где?

— На стульях! И свечи были! И розы!

— Да? А в гробу, говоришь, покойница?

— Да…

— Красивая, молодая, в белом платье?

— Это я по дороге рассказала?

— Это я Гоголя в детстве читал! Милана! Мне твои фантазии не нравятся! — с жалостью посмотрел на меня брат.

— И где же мой гроб? — обиженно спросила я.

— Так его покойница угнала!

— Что?

— Улетела она в нем!

— В гробу? Как?

— А ты Гоголя перечитай на досуге, там все написано, или фильм посмотри. Ведьма-панночка в гробу летала, — сообщил брат.

— Андрей, я помню все произведения Гоголя, но она ночью в церкви летала, а не днем по квартире.

— А может быть, она в окно улетела? Церковь искать?

— Окно закрыто…

— Так она его открыла, вылетела, а потом с той стороны закрыла. Или кошку твою попросила закрыть.

— Кошку? Андрей!!!

— Да, у меня красивое имя. Ты бы с документами не намудрила, и у тебя бы было красивое. Ну что, будем чай пить? — подмигнул мне брат.

— Будем…

— Слушай, сестра, ты ведь давно не ребенок, чтобы всякую чепуху сочинять. Так бы и сказала, что соскучилась и хочешь поговорить. Я бы вечером заехал. А так ты меня с работы сорвала. Не стыдно? Давай свой чай с печеньем.

Пришлось заваривать чай и целый час вспоминать детство. Когда Андрей ушел, щелкнув меня по носу и еще раз обозвав мелочью, я села на диван и решила, что надо запомнить этот день. Я сошла с ума.

К чему, интересно, гробы мерещатся? И не во сне, а наяву. Надо придумать, что к чему-то хорошему мерещатся, тогда жить станет легче. Пусть будет к деньгам. Или к здоровью. Нет, к деньгам, мне это первое в голову пришло, значит, будет к деньгам. Вот останусь я сумасшедшая и с деньгами. Признают меня недееспособной, и будет брат со мной возиться до конца моих дней. Или его. На здоровье не жалуюсь, жить буду долго. Жаль брата, не повезло. Ну, родню не выбирают.

— Миля, привет! Почему опять дверь не закрываешь? Что случилось? У тебя такое лицо! — подруга Марина вошла, озираясь, и с подозрением на меня глядя. — Я зашла спросить, как провела выходные?

Ну да, любопытство не порок. Подруги, думаю, все выходные гадали, не как я провела выходные, а с кем я их провела.

— Привет, Марина, я хорошо провела выходные, спасибо.

— Почему ты не шевелишься и в стенку смотришь?

— Думаю.

— О чем?

— Где мой гроб.

— Я читала, что какой-то святой спал в гробу. Ты так бурно провела выходные, что теперь надо молиться и спать в гробу?

— Нет, просто здесь стоял гроб, а в нем уже была покойница, и вдвоем с ней мы в один гроб не поместимся, — объяснила я подруге.

— Гроб? Да еще с покойницей? В твоем подъезде кто-то умер?

— Нет, гроб стоял в моей квартире. А в нем — мертвая царевна, красивая. И розы вокруг, и свечи.

— Да? — нахмурилась Марина. — Где же этот гроб?

— Вот и я думаю, где же он? — посетовала я. — На минутку отлучилась, а он улетел!

— Та-а-ак! — Марина села рядом со мной, заглядывая в лицо — проверяет, шучу я, или нет. Никаких шуток, все серьезно. — Улетел, говоришь? Гроб?

— Да. С царевной. В окно улетел.

— Он хрустальный был? На цепях между столбов?

— Нет, он на барных стульях стоял!

— Ну, разумеется, самое подходящее место для гроба…

— Я тоже удивилась.

— Что потом было?

— Я же сказала — исчез гроб.

— Миля, не волнуйся, я сейчас разберусь! — и подруга принялась названивать по телефону.

Мне же было как-то не по себе. Сидела на диване и думала, как жить дальше, если сошла с ума. С работы выгонят. Я же всем начну рассказывать, что вокруг на барных стульях стоят гробы, а это вряд ли входит в учебный план подготовки бакалавров и магистров.

Марина мне дала кружку чая, а у меня от него уже внутри булькало, только что с братом пила. Потом прибежала Яна. Марина ей что-то говорила шепотом у входной двери, и предлагала погадать на картах и на ее любимой кофейной гуще. Яна не соглашалась, предлагая свои варианты решения проблемы. Потом они вроде бы пришли к единому мнению.

— Миля, так что там с гробом? — присев возле меня на корточки, ласково, прямо как с умалишенной, спросила Яна. Мне надо привыкать к такому обращению.

— Не знаю! — горько пожаловалась я. — Он куда-то делся.

— Улетел?

— Не видела. Я вышла ненадолго, а он пропал.

— И свечи пропали?

— И розы! — осуждая коварство человеческого рода, который остался в ясном уме, тогда как я рехнулась, всхлипнула я.

— Понятно…

— А мне не понятно! — призналась я. — Вот почему люди не летают? Хотя бы в гробу.

— Миля, сейчас все исправим!

— Найдем гроб и полетим?

Янка не ответила, куда-то унеслась ногами, не полетела, а Марина осталась меня караулить. Правильно, за психами нужен глаз да глаз. Я просидела на диване еще полчаса, и дольше бы просидела, горюя о потерянном разуме, но вернулась Янка и привела священника. Он долго ходил по квартире, читал молитвы и махал кадилом. Марина с Яной, мгновенно повязав на головы платочки, скромненько стояли у стены. Они и мне платочек повязали и рядом поставили.

— Стой и молись, хуже не будет, — шикнули на меня подруги, когда я спросила, зачем это все. — Надо было тебе сразу после ремонта квартиру посвятить, тогда бы ничего не мерещилось.