Царевна Софья - [69]

— После моей смерти вся Москва станет иезуитской!^{209}

Патриарх был уверен, что правительница и ее фаворит поощряют «латинскую ересь». Об учителе Софьи Симеоне Полоцком он говорил:

— Хотя бы он был ученым и образованным человеком, он воспитывался у иезуитов и был ими испорчен, поэтому читал он только латинские книги.

Своим главным врагом патриарх считал Сильвестра Медведева — советника царевны в духовных делах. Между Иоакимом и Сильвестром развернулась острая дискуссия по вопросу о моменте пресуществления Святых Даров (превращении хлеба и вина в тело и кровь Христову) в момент причастия. Представители православия считали, что оно происходит после троекратного призывания Святого Духа на словах «И сотвори убо хлеб сей…». «Латинствующие», в соответствии с католическим богословием, утверждали, что евхаристия совершается на возглашении слов Спасителя «Примите, ядите…». Сильвестр Медведев придерживался второй точки зрения, тогда как Иоаким объявил ее «хлебопоклоннической ересью». Патриарха активно поддерживали братья Иоанникий и Софроний Лихуды — греческие монахи, приехавшие в Россию в 1685 году по рекомендации вселенских патриархов, чтобы основать в Москве православную школу. Обе стороны написали по несколько объемных теологических трудов с обоснованием своей точки зрения. В этом споре Софья проявила деликатность — несмотря на симпатию к Сильвестру, уклонилась от выражения своего мнения. Несомненно, ей не хотелось окончательно испортить отношения с патриархом, и без того являвшимся ее политическим противником, поддерживавшим «партию» сторонников царя Петра.

Приближенные правительницы в конфликте с Иоакимом были настроены более решительно. «Патриаршей дурости подивляюсь», — писал Голицын Шакловитому из Крымского похода. Ближайший соратник и друг князя севский воевода Леонтий Романович Неплюев говорил приехавшему в Россию архимандриту афонского Павловского монастыря Исайе:

— Мы от сего нашего патриарха ни благословения, ни клятвы не ищем, плюнь на него.

Но дальше всех пошел Федор Шакловитый, друживший с Сильвестром Медведевым и неоднократно защищавший его от преследований со стороны патриарха.

— Не бойся, — говорил он приятелю, — великая государыня благоверная царевна и великая княжна София Алексеевна тебя не выдаст.^{210}

В начале 1689 года в Москве были обнаружены тетради, «приличные к расколу». Подьячий Стрелецкого приказа Петр Исаков, производивший следствие, подвергся давлению со стороны патриаршего служителя Иоакинфа, который потребовал арестовать и допросить близкого к Сильвестру Медведеву дьякона Афанасия, причем распорядился провести дознание без ведома Шакловитого. Исаков не решился противоречить патриарху и добился от арестованного Афанасия признания, что тот получил раскольничьи тетради в Заиконоспасском монастыре у старца Сильвестра.

Шакловитый отреагировал молниеносно: «приехав в Стрелецкий приказ ввечеру пьян», повторно допросил Афанасия и, по всей видимости, отбил у него охоту упоминать имя Сильвестра Медведева, а затем кричал на Исакова и «говорил про святейшего патриарха непристойные слова»:

— Ты с патриархову сторону, а не с государеву! Поди ж скажи посконной той бл… бороде, да Иоакинфу и всем своим тамошним друзьям, что они люторы и кальвины, а я не лютор и не кальвин! Каков Афанасий дьякон? И я каков ж!^{211}

По просьбе Сильвестра Шакловитый добился царского указа о ссылке Афанасия в Сибирь без дальнейшего розыска.

Между тем к концу регентства симпатий Софьи к католическому вероисповеданию заметно поубавилось. В январе 1689 года она отказала французскому иезуиту Филиппу Аврилю и его компаньону Антуану де Боволье в просьбе проехать через земли Московского государства в Индию и Китай. Причиной отказа стало плохое обращение Людовика XIV с русскими посланниками в 1687 году.

Первая российская академия

В царствование Алексея Михайловича Симеон Полоцкий основал школу, в которой учились приказные дьяки. После его кончины роль издателя, поэта и настоятеля Заиконоспасского монастыря перешла к Сильвестру Медведеву. В 1681 году он открыл в этом монастыре Славяно-латинское училище, в котором преподавались латынь, древнегреческий язык, грамматика и риторика.

В том же году «грекофилы» открыли школу на Печатном дворе; финансировал ее патриарх, а возглавлял иеромонах Тимофей. «Греческая» ориентация школы противопоставлялась «латинским» веяниям, характерным для училища Медведева.

В январе 1685 года Сильвестр в надежде улучшить положение своей школы написал объемистое (более двух сотен строк) стихотворное обращение к царевне Софье — «Вручение Привилегии на Академию» с призывом осуществить намерение царя Федора Алексеевича учредить в России академию, чтобы «в Москве невежества темность прогоняти». Академия замышлялась им как всесословное учебное заведение, призванное дать стране специалистов в различных областях науки и кадры для государственных учреждений.^{212}

Инициатива Сильвестра вызвала резкое осуждение со стороны патриарха Иоакима, опасавшегося, что пропагандируемая тем латинская культура приведет к «зломысленному мудрованию» — насаждению католического вероучения. Иоаким и окружавшие его архиереи отстаивали предпочтительность «греческого» образования, что на деле означало стремление к узкобогословскому обучению в противовес более широкому светскому образованию, которое надеялся внедрить в России их оппонент.