Царь Мира - [69]

Самарин умел достигать своей цели. В этот вечер он, узнав, что Алина уже выписалась из больницы и должна прийти в театр, решил начать игру. Он появился в театре задолго до начала спектакля, вовсе не желая быть среди тех, кто подбегает к сцене после представления, когда актриса еще не вышла полностью из роли и все лица зрителей для нее сливаются в смутное пятно. Самарин хотел, чтобы его запомнили.

Когда Эдик и Алина вошли в фойе, взгляд Самарина, выражавший искреннее восхищение, был устремлен на нее, а внимательный взгляд его личного телохранителя Ляшенко — на режиссера. Этот безопасен, подумал Ляшенко. Он был неплохим профессионалом, не раз выручал хозяина в рискованных ситуациях, и это была его первая ошибка на охранном поприще.

— Здравствуйте, Алина, — самым сердечным и проникновенным голосом сказал Самарин. Правда, таким же голосом говорил с теми, кто должен был по его приговору отправиться в лучший мир, причем в самые короткие сроки. Но другого голоса у Самарина не было — он был купцом, а не донжуаном. — Это вам!! — Он протянул букет.

Алина улыбнулась и взяла цветы.

— Спасибо.

— Вы могли бы уделить мне пару минут?

— Да. — Алина взглянула на Эдика, тот обдал Самарина холодным взглядом, которого тот совершенно не заметил, и прошел в зал.

Ляшенко вышел из фойе и занял позицию за окнами, где он мог видеть, но не слышать.

— Быть может, если я приглашу вас поужинать со мной, это покажется вам примитивным, — сказал Самарин, — но что, если мы поужинаем в любой точке земного шара, которая вам понравится?

— Это было бы заманчиво, — усмехнулась Алина, — но мне сейчас нужно работать, и, если честно, я не настроена на новые знакомства.

— Вот моя визитка, — сказал Самарин, не ожидавший быстрого согласия. — Здесь указано имя человека, готового выполнить любой ваш каприз.

— О! — засмеялась Алина. — Вы еще не знаете, какие у меня могут быть капризы.

— Не знаю, — сказал Самарин, — но я вовсе не один из восторженных почитателей вашего таланта. Я человек серьезный, и вы мне интересны не только как талантливая актриса.

Сказав это, он умолк. И надо отдать ему должное — он умел вовремя остановиться. Пауза больше интригует, нежели вспышка словоохотливости.

Поклонившись, Самарин собирался уже выйти, когда вдруг в фойе появился Эдик. Он посчитал, что Алина слишком задержалась, и ему не нравился человек, с которым она осталась. Одновременно с ним в фойе вошел Ляшенко — реакция у него была хорошая.

Власов, конечно, слышал о Самарине, но не знал, что это он и есть. И так получилось, что при первой встрече они оба недооценили друг друга. И им обоим в будущем пришлось за это жестоко поплатиться.

— Алина, нам пора идти, — небрежно сказал Эдик, беря ее под локоть. — Извините, но надо работать, и потом, я бы не хотел, чтобы в будущем вы уделяли повышенное внимание моей жене.

— Она ваша жена? — не удержавшись, удивленно спросил Самарин и даже оглянулся на Ляшенко: этой информацией он не располагал.

Тот чуть заметно пожал плечами, отрицая сказанное Эдиком. Алина улыбнулась и как-то виновато взглянула на Эдика.

— В ближайшем будущем будет моей женой, — тем же пренебрежительным тоном сказал Власов. — Извините, что не приглашаю на свадьбу. Просто не надо думать, что если имеете дело с актрисой из провинции, то достаточно навешать ей лапши на уши, и она ваша. Это не так.

Впоследствии и сам Власов не смог бы объяснить, что подвигло его на такую тираду — то ли презрительное равнодушие собеседника, то ли улыбка Алины с чужими цветами в руках. Но сказанного не воротишь.

— Это не так, — с кривой улыбкой повторил Самарин его слова, поскольку именно это и хотел сказать. Он давно отвык, чтобы с ним говорили таким тоном, не говоря уж о прочем, и был, мягко говоря, взбешен. Но он потому и стал хозяином жизни, а не остался на уровне какого-нибудь Припадка, что сумел вовремя себя сдержать, а это один из первых признаков интеллекта.

Самарин и Власов отвернулись друг от друга одновременно. Эдик с Алиной прошли в театр, Самарин с Ляшенко вышли на улицу. Сев на заднее сиденье серебристого «мерседеса», Самарин приказал ехать домой. Минуты через две он сказал:

— Ты его запомнил?

— Конечно, — с готовностью откликнулся Ляшенко и не без юмора спросил: — Первая степень устрашения?

— Да. Не суетитесь, но если получится, то лучше сегодня. Собак надо наказывать сразу после проступка, чтобы выработался условный рефлекс, но не обязательно это делать хозяйской рукой. О том, за что, — ни слова. Следов на теле не оставляйте. Пусть полечится еще месячишко из-за проблем с внутренними органами. Но скажи ребятам, чтобы не увлекались.

— О'кей, шеф.

Ляшенко проводил хозяина до дверей коттеджа, там передал его под надзор домашней охраны.

— Я сразу поеду и организую?

— Давай, — сказал Самарин.

Ляшенко спустя минут пять вошел в подъезд некоего дома и позвонил в дверь квартиры на втором этаже. Ему открыл коренастый парень с мощными бицепсами, распиравшими короткие рукава футболки.

— Дело есть, — сказал Ляшенко.

Хозяин посторонился и пропустил его внутрь квартиры. Еще минут через семь Ляшенко отъехал от дома. А еще через пару минут от этого же подъезда отъехала черная «ауди» с тонированными стеклами. В ней сидели четверо весьма похожих друг на друга парней и девушка, которой залюбовался бы любой мужчина, но предпочел бы любоваться на расстоянии, оценив, что такая краля ему не по карману. Через пять-шесть минут «ауди» остановилась в переулке, возле театра. Девушка вышла из машины и уверенно направилась к дверям.