Царь-дедушка - [4]

В общем, спокойно обсудили с казначеем чего и кому я могу подарить и насколько это ударит по финансам, — пришлось снова призвать Караима из Золотых Колпаков, как специалиста по торжественности, — при этом жабу мне пришлось задавить насмерть: Триур не только министр ведь, но еще и владетельный князь Эшпани, рассуждения на тему "эти кондомы и так с жиру бесятся, до такой степени их одаривать" не оценил бы.

Прозаседали битый час, никак не меньше.

— Ваше величество желают начать одаривать гостей именно с него?, — с некоторым сомнением прокомментировал мою творческую инициативу верховный церемониймейстер.

— Ну а что тут такого?, — вопросил я. — Первый дар, по традиции, вручает лично царь, тем самым являя свою особую милость, так?

— Да, государь, — согласился Караим. — Отмечает достойнейшего из достойных. В смысле — отмечаете.

Я вздохнул. Ну не знают тут историю про яблоко раздора, и чем его вручение аукнулось одному малоазиатскому городу. Надо что ли изобрести "Иллиаду"? Эх, кабы я еще ее в той жизни читал, а не только в киношке посмотрел…

— Одного возвысишь, остальные почувствуют себя обделенными, — в задумчивости произнес казначей. — А тут такой повод… И никто не почувствует себя умаленным. Ваше величество, это, если вам интересно мое мнение, гениальный ход.

Вот министр мне не враг, как говорится. Хотя… У него сейчас непосредственное руководство сменилось, он нынче, пожалуй, любую мою инициативу поддержит, лишь бы у власти удержаться.

— Не припоминаю ничего подобного со времен самого Буджума Просветленного, — вздохнул Караим. — Но и с князем Эшпани не согласиться не могу. Такое решение вашего величества воистину достойно преклонения.

— Ну, значит решено!, — я хлопнул себя по ляжкам, энергично поднялся (и даже коленки не скрипнули — поди ж ты!) и, пройдя к выходу из кабинета, отворил дверь.

За время нашего совещания караул успел смениться, и теперь прямо передо мной вытянулись Вака из Трех Камней и Дафадамин.

— О как, — я аж опешил на мгновенье. — Внезапно. Ребятки, вы что, уже успели где-то так провиниться, что вас на вечер в караул поставили? Я-то думал что уж те, кто делил со мною хлеб по пути из обители Святого Солнца и тот, кто первым встретил у врат дворца, точно достойны восседать за пиршественным столом. Ну, признавайтесь, за что вам такая немилость от Латмура?

— Да нет, величество, какая немилость?, — смутился Вака. — Наоборот, нас Ржав… капитан поставил таким образом, чтобы к пиру смениться и переодеться успели.

Вот так. И никакого тебе, понимаешь, от собственных гвардейцев подобострастия. Откуда б ему взяться, коли под соседними кустами гадили?

— Да? Ну это он вас удачно поставил. Помощь мне твоя требуется. Берешь сейчас, значит, казначея, и идете с ним в сокровищницу…

— Величество, да как же так?, — воскликнул Блистательный. — Мне ж при вашей священной особе пост назначен!

— Помолчи, — недовольно прервал его я. — Особа никуда не денется, посидит в кабинете и попьет чегой-нить горячего, а коли князь Золотых Колпаков расстарается, так и пожует еще. А ты сходишь с казначеем в сокровищницу. Ненадолго. Подберешь там из оружия чего-то, сабли, или мечи там, чтобы и клинок был знатный, и рукоять богатая, и ножны не уступали. Царевичи перешли на мужскую половину, сам понимаешь — пора обзаводиться и оружием. Дело государственное, на тебя одна надежда.

Вака кивнул. И пора, и дело государственное — тут даже захочешь, а не поспоришь. И кому как не такому проверенному кадру как он подобное дело доверить?

— И еще. Но об этом молчок оба. Есть у меня еще одно поручение…

Блистательные выслушали, переглянулись с пониманием, и мой недавний провожатый до дворца согласно склонил голову.

— Не подведу, государь, — с чувством произнес Вака.

Минут сорок спустя, когда я приканчивал вторую чашку сбитня с ватрушками, в дверь кабинета постучали. Ой как постучали-то…

— Ты мне что, дверь сломать хочешь?, — выкрикнул я. — Заходи.

На пороге вырос уроженец Трех Камней — довольный как слон, — быстро приблизился, сжимая у груди какой-то сверток, аккуратно его положил на стол и развернул.

— Только, величество, в сокровищнице дерюги никакой не нашлось, — смущенно доложился гвардеец. — Там какая-то шелковая тряпка старая была, я в ней принес.

— Тряа-а-апка…, — язвительно передразнил его я. — Личный штандарт мирельского царя Атуни, захваченный во время Самватинской войны. Великий воинский трофей!

Физиономия Блистательного вытянулась.

— Хоть какая-то от него польза. Давай глянем, что ты выбрал для моих наследников.

— Царевич Утмир, он… Он некрупный еще пока, я ему закский акинак взял. Самое то парнишке будет по руке. Сталь хорошая, доброй поковки и закалки, да и вида богатого. Ханский — не иначе. Ржавчины нет, я проверял.

— Это правильно, — согласился я. — С клинком, который чуть не с него длиной, мальчик будет смотреться по-дурацки. А Асиру, значит, саблю?

— Булатную, — ответил Вака, и до половины извлек оружие из ножен, демонстрируя узор на клинке. — Пока ему будет немного тяжеловата, мне кажется, ну да привыкнет, коли станет упражняться.

— Конечно станет — куда он денется? А второе поручение?