Бюст Бернини - [12]

— Не умеешь слушать — не слушай. Повторять не собираюсь, — сердито пробурчал ди Соуза. — Уже второй раз за день ты выказываешь полное пренебрежение к моим историям. Кроме того, судя по тому, как засуетились гости, Морзби только что прибыл. И мне надо с ним срочно переговорить. Ладно, увидимся позже. Надеюсь, хоть тогда выслушаешь до конца.

Все присутствующие дружно устремились к главному входу, откуда открывался вид на подъезд к музею, и Аргайл последовал за ними. Ди Соуза оказался прав. Прибыл мистер Морзби собственной персоной, и его появление произвело не меньший переполох, чем приезд какого-нибудь средневекового монарха в маленькую провинцию. Впрочем, в некотором смысле он таковым и являлся. Круг его интересов был весьма широк, насколько помнил Аргайл, он простирался от нефти до электроники, от разнообразных видов вооружения до банковских услуг, а также на прочие промежуточные виды бизнеса. Музей был для него занятием побочным, если только Тейнет не сумел заболтать магната, внушить ему, что следует хорошенько раскошелиться и потратить немалые деньги на строительство Большого Музея.

Странное представление разворачивалось перед глазами Аргайла. Внушительное и одновременно несколько комичное. Машина была пресловутым непомерно вытянутым лимузином, примерно футов сорока в длину, с маленькой радио— и телеантенной в задней части, и вся сверкала черными тонированными стеклами и хромированными деталями. Она медленно подползла ко входу, и невропат Тейнет скатился по ступенькам вниз, сражаясь за честь распахнуть дверцу. В сгущающихся сумерках из нее не спеша вышел один из богатейших людей западного полушария, и все собравшиеся взирали на него в благоговейном почтении.

На взгляд Аргайла, ничего могущего внушить столь трепетное отношение в старичке не было. Во всяком случае, с чисто визуальной или эстетической точки зрения. Артур М. Морзби II был крохотным худеньким стариканом, который, близоруко щурясь, поглядывал сквозь толстенные стекла очков. Он был одет в слишком тяжелый для такой погоды костюм, который к тому же скверно на нем сидел. Морзби был почти абсолютно лыс да еще к тому же и косолапил. Тонкие бескровные губы, россыпь старческих пигментных пятен на лице и странно заостренные вверху уши. Вообще, на взгляд Аргайла, он немного походил на злобного садового гнома. Поставив себя на место Анны Морзби, Аргайл начал понимать, почему она находила столь привлекательным адвоката Дэвида Барклая, самодовольного пижона с замашками Нарцисса.

Если бы не банковский счет, никто бы и не посмотрел второй раз на этого старикашку. Впрочем, приглядевшись, Аргайл понял, что не совсем справедлив к Морзби. Лицо у него значительное. Лицо человека, с которым принято считаться. Полностью лишенное какого-либо выражения, оно тем не менее так и лучилось холодным презрением к собравшейся вокруг льстивой и заискивающей толпе. И каковы бы ни были бесчисленные недостатки Артура Морзби, обвинить его в непонимании того, отчего так радостно приветствуют его люди, было никак нельзя. Он прекрасно понимал, что внешние данные, обаяние и ум здесь совершенно ни при чем. Но вот он исчез в дверях музея, спеша заняться делом, и приветственные возгласы стихли.

ГЛАВА 3

Позднее, мысленно возвращаясь к этим событиям, Аргайл толком так и не мог припомнить, где и как провел два последующих часа. То был его рок: всякий раз, когда происходило что-либо интересное или неординарное, он оказывался в другом месте. Вообще все обстояло проще. Аргайл проголодался, и несмотря на массу неоспоримых достоинств, которыми обладали устрицы, назвать их сытной едой было нельзя. То же относилось к бургерам и картофелю фри. Так что еще некоторое время поболтавшись по залу в надежде встретить мистера Морзби и пожать этому достойному человеку руку, Аргайл вышел и направился на поиски приличного ресторанчика, где и просидел около часа, чувствуя себя совершенно несчастным.

Он сожалел, что не пошел с Джеком Морзби и не провел остаток вечера с ним за выпивкой. Он также сокрушался, что согласился позавтракать завтра утром с ди Соузой. Аргайл уже был сыт по горло общением с этим человеком — тот поселился в одном с ним отеле, притащил свой багаж — и выслушивать его бесконечную болтовню не только в музее на вечеринке не было сил. Не говоря о том, что никаких сомнений, кому придется оплачивать счет за завтрак, у Аргайла не было.

И еще он сожалел, что выбрал именно этот ресторан. Обслуживали здесь невероятно медленно. Официантка (она представилась Нэнси, и, казалось, из кожи лезла вон, чтобы угодить клиенту) старалась, как могла, но это было заведение, где повар, по всей видимости, был озабочен своими проблемами. И беспокоить его, увы, было никак нельзя. К тому же конечный результат все равно не стоил усилий.

Было уже почти одиннадцать, когда Аргайл, просидев в ресторане больше часа и упиваясь жалостью к себе, наконец покинул это заведение и отправился пешком в гостиницу. Путешествие прошло без особых приключений, если не считать того, что он едва увернулся от какого-то древнего грузовика с кузовом в темно-красную полоску. Впрочем, это была его собственная вина: Аргайл в слишком непринужденной манере переходил широкий бульвар, отделявший музей Морзби от отеля. Успев привыкнуть к движению в Риме, Аргайл вдруг обнаружил, что калифорнийские водители ездят хоть и медленно, но не столь аккуратно, как итальянцы, и едва не поплатился за это. Истинный римлянин пронесется в миллиметре от ваших ног, штанины так и обдаст ветром, и скроется за горизонтом с торжествующим воем клаксона, не причинив вам вреда. Водитель же полосатого транспортного средства или был убийцей по натуре, или же просто плохо ориентировался на дороге. Мигнул фарами, увидев Аргайла, громко загудел и вильнул в сторону в самый последний момент, чуть не отправив Аргайла на тот свет.