Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана - [98]

Наконец кардинал Мальоне сел за свой письменный стол, чтобы внести последние штрихи. Он снова перечитал текст объемом в пять страниц, заявил, что тот готов, и приказал напечатать его на разных языках⁴⁴ и немедленно отправить монсеньору Орсениго в Берлин с указанием доставить его получателю, т. е. министру фон Риббентропу⁴⁵.

Можно представить, какие противоречивые чувства обуревали монсеньора Орсениго, когда он направлялся в министерство, чтобы передать ноту барону фон Вайцзеккеру, германскому статс-секретарю. Должно быть, он ощущал смесь тревоги и надежды – тревоги, так как он очень хорошо знал менталитет нацистов; надежды, потому что нота была настолько четкой и лишенной двусмысленности, что не могла не произвести действия. Фон Вайцзеккер принял ноту и пообещал Орсениго передать ее министру фон Риббентропу 15-го числа⁴⁶. Каково же было удивление Орсениго, когда 17 марта его вызвали в кабинет фон Вайцзеккера! Статс-секретарь встретил его улыбкой, а затем произнес фразу, произведшую эффект разорвавшейся бомбы: несмотря на данное обещание, он не передал ноту. Орсениго передал в Рим дальнейшее содержание разговора. Фон Вайцзеккер сказал: «Я подумал, что мне следует открыть конверт, адресованный г-ну фон Риббентропу. Я прочитал содержание. Оно касается только Вартегау и Генерал-губернаторства. Как вы знаете, в июне прошлого года я сообщил вам об ограничениях, касающихся территорий, которые не входят в состав Альтрейха [Альтрейхом назывались исходные немецкие территории, т. е. до начала нацистских завоеваний]. Ваша аккредитация, выданная Святым Престолом, распространяется только на эту территорию. Поэтому я полагаю, что мы не можем принять подобный документ»⁴⁷.

Это был настоящий холодный душ. Однако Орсениго, не теряя хладнокровия, ответил:

«Мне поручено убедиться в том, что документ будет передан непосредственно в руки министра иностранных дел. Поскольку он не был доставлен конечному адресату, считаю своим долгом отказаться его забирать. Я воздержусь от того, чтобы критиковать дерзость, которую вы проявили, ознакомившись с его содержанием, потому что ваш поступок вполне может быть следствием телефонного разговора [с фон Риббентропом], но я полагаю, что могу поставить вопрос о том, осознаете ли вы чрезвычайную тяжесть вашего поступка и готовы ли вы принять всю ответственность».

Фон Вайцзеккер ответил, что он абсолютно «уверен в своей ответственности и что ему нечего добавить»⁴⁸.

Но Орсениго проявил настойчивость:

«Оставим в стороне различие между территориями, являющимися предметом верительных грамот [они выдаются дипломату, направленному в другую страну], и теми, которые таковыми не являются, – вне зависимости от статуса этих территорий, часть их жителей исповедуют католицизм. И на этих территориях Святой Престол имеет право гарантировать свободу вероисповедания своим верующим не в силу особых дипломатических договоров, а на основании своей божественной миссии. В случае же нарушений Святой Престол может и должен обратиться к властям, чтобы способствовать прекращению этих нарушений и добиться восстановления религиозной свободы. Для этого, – продолжил Орсениго, – Святому Престолу не требуется иметь ни дипломатических отношений, ни апостольских нунциев. Он может напрямую обратиться к руководству государства, и, насколько мне известно, у него будут другие возможности это сделать, особенно на тех территориях, где присутствуют его миссии»⁴⁹.

Его собеседник попытался оспорить эти слова, заявив, что речь шла о документе, отправленном не одним главой государства другому, а кардиналом государственным секретарем министру иностранных дел. Но у Орсениго оставался в запасе еще один сильный довод. Он ответил, что в Ватикане обычай требовал, чтобы все вопросы, касающиеся иностранных государств, находились в ведении государственного секретаря вне зависимости от того, поддерживают ли эти страны дипломатические отношения со Святым Престолом или нет. «Как бы то ни было, – подытожил он, – я вручил вам письменное сообщение. Ответьте мне также письменным сообщением, в котором вы сможете свободно обосновать ваш отказ его принимать».

Отчет, который Орсениго отправил в Рим, рассказывает о том, что произошло дальше в кабинете фон Вайцзеккера.

«Тогда барон фон Вайцзеккер попросил меня больше не настаивать. Он напомнил о том, что всегда был благожелателен к Святому Престолу (что правда, на это я возразить не могу). Он заверил меня, что, если не будет письменного уведомления об этом письме, он со своей стороны сохранит его в тайне»⁵⁰.

Несмотря на возражения фон Вайцзеккера, Орсениго отказывался сдаваться. Рискуя вызвать раздражение своего собеседника, он ответил, что ему придется известить Святой Престол о произошедшем. Тогда барон фон Вайцзеккер предупредил его, что подобный шаг вынудит его официально вернуть в нунциатуру послание в запечатанном конверте, и в конце высказал скрытую угрозу:

«Это лишь усилит напряженность. Я предлагаю умолчать обо всем этом, т. е. сделать вид, что никто никогда не слышал о передаче этого документа и о его принятии, притвориться, что ничего подобного не происходило»