Бытовая культура итальянского Возрождения: У истоков европейского образа жизни - [73]

»[132].

Все это было просто мечтой, эстетической утопией. Это представление было тесно связано с реальным местом художника в обществе, его срединным положением между физическим и умственным трудом. С этим связана известная многосторонность художников этой эпохи, которые были одновременно и живописцами, и граверами, и математиками, и архитекторами, и мыслителями. Замечательными примерами этой многосторонности были Брунеллески, Альберти, Леонардо да Винчи, Микеланджело. В деятельности художника видели реальный путь преодоления того дуализма теории и практики, знания и умения, который был так характерен для культуры средневековья. Художник выступал как опосредующее звено между физическим и умственным трудом. Поэтому поиски универсального человека приводили именно к художнику, а не к мыслителю, ученому или политическому деятелю.

Одним из важных критериев оценки искусства является его отношение к повседневной жизни. В эпоху Возрождения происходит выделение искусства в самостоятельную область деятельности, превращение художника из ремесленника, каким он был в Средние века, в творческую личность. В Средние века искусство было растворено в повседневной жизни. Агнесс Хеллер пишет: «В время искусство обслуживало, с одной стороны, религию, а с другой — рыцарство. Музыка, поэзия, графика появлялись в праздничные дни, в самый высший момент повседневной жизни. И, как известно, художественная деятельность не выделялась от ремесла или от сферы развлечения. В эпоху Возрождения в этой сфере происходят серьезные изменения. Искусство выделяется из ремесла и развлечения. В соответствии с этим самосознание и индивидуальность художника значительно вырастают, так же как возникает иерархия художников. Выделение искусства из повседневной жизни становится плодотворным для обеих сторон. Теперь нет необходимости для повседневной жизни культивировать искусство как интегральную свою часть, однако искусство, основываясь на своих собственных законах, оказывает положительное влияние на повседневную жизнь. Иллюстрацией этому может служить отношение к искусству во Флоренции. В эпоху Возрождения плохая статуя вызывала появление сотни сатирических поэм, тогда как хорошая скульптура вызывала множество знаков одобрения и поклонения. Это в одинаковой мере демонстрировало публичный характер искусства и также высокий вкус публики»[133].

Сандро Боттичелли. Поклонение волхвов. 1475.

Деталь: Автопортрет. Галерея Уффици, Флоренция

Представление о доблести — virtu — приобретает особое эстетическое значение, обозначая человека, виртуозно и свободно владеющим своим делом — il virtuoso. В наше время это понятие употребляется только к музыкантам, исполнителям на каком-либо инструменте. В эпоху Возрождения каждый художник был виртуозом. На смену средневековому представлению о совершенном человеке как о знатоке, умеющем все созерцать и обо всем рассуждать, выступает идеал человека, умеющего все талантливо делать.

Это новое представление о художнике можно проследить в любой сфере художественной деятельности — музыке, живописи, архитектуре, скульптуре. Художественная деятельность придает повседневной жизни особый смысл, она становится ее необходимым, органическим элементом.

2. Живопись как украшение и зеркало мира

Итальянское Возрождение добилось огромных успехов в области изобразительного искусства. Этому содействовали многие причины: широкая практика градостроительства, требующая декоративных и художественных работ, изменение положения художника в обществе, широкая система меценатства, позволяющая профессиональным художникам получать многочисленные заказы. Но, очевидно, главное, что революционизировало итальянское искусство этой эпохи заключалось в открытии законов перспективы, заслуга, которая в равной степени принадлежит математикам, архитекторам, живописцам.

Начиная с XIV века изобразительное искусство и архитектура становятся предметом пристального изучения. Можно сетовать, как это делает, например, М. В. Алпатов, что литература об этих предметах была лишена целостности и систематичности. Алпатов пишет по этому поводу. «Среди высказываний одни были проницательны и глубокомысленны, другие — поверхностны и легковесны. Извлечь из них стройную систему эстетики по меньшей степени затруднительно. Ограничиться высказываниями авторов — значит оказаться лицом к лицу перед разноголосицей мнений, которые невозможно свести к одному знаменателю. Расположить их в хронологической последовательности — это не значит составить себе представление об историческом развитии возрожденческих взглядов на искусство. Между Альберти и Леонардо существовала преемственная связь, но от взглядов на искусство Гиберти трудно протянуть нить к воззрениям Микеланджело. Многие высказывания нельзя связать с отдельными явлениями искусства. Между теорией и творчеством часто не было совпадений даже у одного художника»[134].

Тициан. Автопортрет. 1562–1674. Государственные музеи, Берлин

Рафаэль. Автопортрет. 1506. Галерея Уффици, Флоренция

Все эти критические суждения вполне оправданы. Теоретические суждения о живописи, с которыми мы встречаемся в XV–XVI веках, чрезвычайно разнообразны, порой отрывочны и с трудом сводятся к какой-либо целостной системе. Но это не означает, что в эпоху Возрождения вообще не существовало каких-то единых принципов в понимании пластических видов искусства.