Быть войне! Русы против гуннов - [5]
Йошт лишь усилием воли передвигает давно онемевшие ноги. Голову опустил, в носу свербит от пыли, в глазах стоит дымка, она волнами поднимается с земли и вереницей тянется прямо к солнцу. Но дальше смотреть невозможно – яркий свет тысячами пик вонзается в глаза венеду, выбивает слезы.
– А почто они так? Чего не поделили? – удивленно вскинул брови белобрысый со шрамом.
– Да кто его знает? – пожал плечами ветеран. – Может, и не поделили. Там, слышал, края богатств и несметных сокровищ. Вот и, поди, дележка идет…
Йошт с трудом различает слова, лица перед глазами смазываются, мир вокруг в грязных разводах, дышать с каждым шагом становится труднее. Тяжелым камнем навалилось забытье. В надвигающейся черноте вспыхивают разноцветные огоньки, в голове звенят странные голоса. Слабость наваливается все сильнее, приятное оцепенение растекается по рукам и ногам, наливает свинцом. Внезапно в голову огромным молотом бьет многоголосье!
Йошта словно за шиворот вырывают из приятной прохлады. Внизу живота мерзко подсасывает и скребет. По лицу пробежала страдальческая гримаса. Венед с усилием заставляет веки подняться…
Вокруг радостно галдят, одобрительно кивают, некоторые смеются. Йошта пихнули в бок, он лишь промычал недовольно – сил ответить нет.
– Глянь, а вот и он, Треполье! – радостно воскликнул долговязый. – В прошлый раз этим же путем шли!
– Иди ты… – рядом раздался удивленный голос. – И вправду он…
– Я думал, только к вечеру дотопаем.
– Я б до вечера не дожил бы… И щас кости еле волочу, вот-вот рухну…
Йошт продирается сквозь пелену перед глазами. Мириады светящихся мушек бешеным роем снуют перед проступающей долиной. Через мгновение они уступают место разбросанным на нескольких холмах соломенным крышам, виднеются деревянные поверхи с причудливыми резными коньками. В центре большой холм, вокруг плотное кольцо деревьев, дорога змеей стелется вверх, упирается в высокие деревянные, оббитые листовым железом, ворота. На створках горят выпуклые солнца из желтого металла, точь-в-точь как на кольчужных рубашках дружинников. Сразу за вратами стремятся вверх двускатные крыши теремов, на макушках – цветастые хоругви лениво теребит ветерок. От града веет прохладой – сразу за городским холмом широкой дугой изгибается Днепр.
– Тре-поль-е… – медленно проговаривает смуглолицый воин. – А чего назвали-то так?
– Не знаю. Наверное, большой, как три пахоты, – пожимает плечами долговязый. – Или вокруг него три поля, или…
– Дурень, этот град поделен на три области – сиречь поля, – перебил седобородый ветеран. – В каждом разные жители: торговцы, князь с дружиной, мастеровые.
– Это как наши слободки, что ль?
– Вроде того…
Восточная часть Треполья бежит вниз по склону, теряется в плотном лесу. Рядом из-под земли бьет ключ и тут же уползает под тенистые деревья. Чуть поодаль небольшое святилище и несколько срубных землянок, гордо стоят полукругом деревянные божки, в центре тлеет, подмигивая красными углями, костерок.
Йошт повеселел, прохладный ветерок приятно обдувает иссохшую кожу, ерошит волосы, ноги как-то само собой ускоряют шаг. Кузнечики искрами взлетают из-под истертой обуви.
– Ну наконец-то отдых, – облегченно говорит белокурый молодчик с рубцом во всю щеку. – В тенечке прикорнуть – милое дело! Да водицы свежей испить, моя теплая, до рвоты противная…
– И пыль смыть не помешает.
– Да пожрать бы чего…
– Эй, вы не очень-то губу раскатывайте, – бурчит ветеран. – Купца ваш отдых не очень-то заботит. А этот так вообще гад редкостный. Так что час отдыха – считай, расщедрился, милостью нас одарил.
– Вечно ты, Смык, жути нагоняешь! – недовольно произнес парень со шрамом. – Наш купчина-толстопуз и сам под солнцем спекся. Гляди на него – красный как сваренный рак! Да и кони у него не железные. Еле тянут, пеной захлебываются. Думаю, часа два-три, не меньше…
– Твои б слова да богам в уши…
Караван встал рядом с родником. Радостная весть вихрем облетела купеческий стан – встали на постой до утра. Обрадованные наемники бегают взад-вперед как сумасшедшие. Одни отстегивают уставшую скотину, другие тащат к прохладной водной полоске бадьи, жбаны, ведра. Третьи раскладывают купеческий шатер, ломая голову над диковинной конструкцией, спорят, иные друг другу раздают оплеухи.
Йошт зазевался, получил увесистый удар древком копья по шее, тотчас подключился к работе. Но ноги не слушаются, заплетаются, от усталости и жары вновь перед глазами темнеет. Окованный стальными полосами жбан с водой не раз выскальзывал из трясущихся от усталости рук, приходилось идти обратно к реке. Венед чертыхается, бросается гадами, бормочет в сторону купца ругательства. Несколько раз для бодрости окунался головой в прохладную воду, но облегчения – на пару минут, не больше.
Все же Йошту удалось незаметно ускользнуть от строгого глаза воеводы. В неприметном углу от поставленных боками телег устроился, в полудреме грызет былинку, тень шелковым покрывалом окутала рыжеволосого паренька.
Неподалеку княжьи посыльные от Треполья о чем-то переговариваются с дружинниками, кланяются заморскому купцу, спорят, кивают в сторону города.
В бронетанковом училище им твердили, что «Красная Армия всех сильней», а нашим боевым машинам нет равных. Они верили, что «если завтра война, если враг нападет», СССР разгромит агрессора «малой кровью, могучим ударом».Но летом 1941 года все идет совсем не так, как в победных маршах и пропагандистских фильмах. Их трехбашенный Т-28 подбит в первом же бою. Контрудар 15-го мехкорпуса провалился, в штабах неразбериха, управление войсками потеряно, части вводились в бой по отдельности и были разбиты поодиночке, понеся огромные потери.Сможет ли «экипаж машины боевой» отбить у врага трофейный танк и прорваться из «котла»? На что способен одинокий Т-28, двинувшись в «яростный поход» по немецким тылам? И есть ли шанс у наших танкистов вернуться живыми из этого отчаянного рейда?
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Новый исторический боевик от автора бестселлеров «Князь Игорь», «Князь Гостомысл» и «Князь Русс». Продолжение грандиозной эпопеи о легендарной предыстории Руси, о грозной и кровавой эпохе становления славянской цивилизации, о великих вождях, правивших задолго до Рюрика. Первый роман об основателе Новгорода князе Словене, чей род властвовал над Северной Русью многие столетия.Он продолжил славную миссию князя Русса, расширив славянские земли до Полуночных морей и проложив путь к несметным богатствам Гипербореи.
Захватывающий боевик о Куликовской битве от признанного мастера жанра. Художественная реконструкция решающего сражения нашей истории — ведь в реальности всё было совсем не так, как в летописях, которые сочиняют чернецы, сами никогда не бывавшие в сече. Русь против Орды. Князь Дмитрий против темника Мамая. Тьма идёт на Москву, чтобы, как во времена Батыя, залить Русскую Землю кровью. Но на этот раз нашла коса на камень — на реке Непрядве степные полчища разбиваются о стену русских щитов, ложатся костьми под ударом русской кованой рати…
Легендарная княгиня Ольга. Первая женщина-правительница на Руси. Мать великого Святослава…Выбранная второй женой киевского князя, Ольга не стала безгласной домашней рабой, обреченной на «теремное сидение», а неожиданно для всех поднялась вровень с мужем. Более того — после гибели князя Игоря она не только жестоко отомстила убийцам супруга, но и удержала бразды правления огромной страной в своих руках. Кровь древлян стала первой и последней, пролитой княгиней. За все 25 лет ее владычества Русь не знала ни войн, ни внутренних смут.Но ни власть, ни богатство, ни всеобщее признание (византийский император был настолько очарован русской княгиней, что предлагал ей разделить с ним царьградский трон) не сделали Ольгу счастливой.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Вся трилогия о Батыевом нашествии. Русь истекает кровью в неравной борьбе, но стоит насмерть!Когда беспощадная Орда, словно железная саранча, опустошает Русскую землю, когда вражьи стрелы затмевают солнце, тараны крушат городские стены, а бесчисленные полчища лезут в проломы и по приставным лестницам — на защиту родных очагов поднимаются и стар и млад, и даже женщины берутся за меч. Здесь нет ни бегущих, ни молящих о пощаде, ни сдающихся в плен. Этой лютой зимой 1237 года русские люди бьются до последней капли крови и погибают с честью.