Быт русского народа. Часть 4. Забавы - [3]
Поэт Анакреон воспел эту забаву, которая была любимою у греков.
Свертывают еще лист бумаги треугольником и хлопают им по воздуху, ходя и бегая. Дети любят пугать хлопушкою мух, особенно им нравится хлопать неожиданно по идущим. Гул от свернутой бумаги раздается довольно сильный.
В обеих этих забавах выражается наклонность детей к военным занятиям.
Делают изображения деревянные, представляющие девушек, мальчиков, малышей; всех их наряжают в платья и дарят девочкам, которые нянчат свои куклы, ходят с ними в гости или сами угощают их.
Эта игра составляет приятное препровождение времени для детей, но вместе с тем приучает девушек с малолетства видеть в себе самих будущих матерей. Под куклами они воображают своих малюток, а себя мамками, няньками и матерями. Сколько для них слез, если увидят, что кто-нибудь ударит их куклу! Они рыдают по ним, как нежные матери по детям.
Один из проворных детей выбирается ястребом на всю игру или до ухода первого голубя. В первом случае он называется вечный, а во втором — с хвостиком. Играющие избирают из своей среды голубя и голубку, а все прочие составляют одних птенцов. Голубь летит собирать корм, голубка ожидает его с детьми. Птенцы просят хлеба, но его нет; они голодают, бродят и пищат. Прилетает самец и делит между ними пищу. Детки уже подросли; им не хочется сидеть дома; они пускаются летать по свету. Но повсюду есть враги, особенно для счастливого семейства. Летит ястреб и устремляется на них. Он похищает детей поодиночке: голубь и голубка тоскуют. Ястреб, не довольствуясь расхищением малюток, поражает сначала самца, потом самку и тем довершает истребление целого семейства. Бывает, что голубь убивает ястреба, но если он не одолеет его, тогда ястреб развертывает всю свою лютость — выражение мстительного врага, — поражает его в голову, рвет перья и распускает по ветру.
Расшалившиеся в этой игре дети хватаются крепко за платья и рвут друг на друге, не замечая этого.
Голубь и голубка со своими птенцами выказывают собою несчастное семейство, страдающее от лиходеев; семейство беззащитное, которое разоряют всякими неправдами.
Игра эта малороссийская; в нее играют преимущественно мальчики. Составив круг из трех или более пар, берутся за руки и двигаются в одну сторону, припевая:
Пропев это, движущиеся останавливаются: мальчики обращаются друг к другу и, сжав кулаки, размахиваются, как бы сеют мак, и бьют в такт по бокам друг друга по три раза 4с припевом:
Потом составляют прежний круг и двигаются по-прежнему, припевая:
Круг разрывается, мальчики обращаются друг к другу и, ударяя по щекам три раза то правой, то левой рукою, припевают:
Опять становятся в прежний круг и движутся по-прежнему, припевая:
После этого быстро разрывают круг, бросаются друг на друга, схватываются за чубы, сталкиваются головами и припевают:
В это время трусят друг друга не на шутку, только что не летят волоса. Смысл этой игры: потеха до ощутительных увеселений. Молодость не любит тихих удовольствий: ей давай, чтоб лоб трещал, волоса летели.
Еще поют иначе:
Несколько детей становятся в один ряд, называясь гусями, и держатся за полы платья друг у друга; впереди них стоит бойкий мальчик, называющийся гусаком: он защищает прочих гусей от нападения волка, который старается унести гуся или гусенка. Волк не может хватать ни из середины, ни из первых, но должен уносить из конца. Он бегает дотоле, пока не расстроит ряд и не схватит с конца, и таким образом продолжает ловить. Потом нападает на самого гусака и терзает его. Эта игра выражает значение голубя. Она преимущественно в употреблении на Литве и в некоторых местах Белоруссии и Малороссии.
Избранный волк садится на бугорок и думает, как бы унести овечку из стада, которое, рассыпавшись по полю, щиплет себе спокойно травку. Когда волк бросается на овец, тогда они разбегаются во все стороны; пойманная им овечка играет уже серого волка. Иные играют еще так: когда овечки щиплют травку, тогда приговаривают: щиплю травку серому волку, серому волку на лопатку — и бросают ему в глаза. Рассерженный волк бросается на стадо и терзает пойманную овечку.
Много на свете людей, подобных волкам.
В некоторых местах, именно в Смоленской губернии, играют в серого волка еще иначе. Дети выбирают среди себя волка и хозяйку: оба они должны быть проворные и сметливые. Остальные дети представляют собою гусей. Хозяйка гонит их в поле и потом возвращается домой, Волк садится на дороге, хозяйка, спустя несколько времени, сзывает гусей: «Гуси, лебеди, домой!» Гуси, выстроившись в ряд, кричат: «Боимся!» — «Чего?» — «Волк под горой». — «Что он там делает?» — «Сереньких, беленьких щиплет». Хозяйка не верит гусям и кричит, рассердившись: «Домой!» Они бросаются лететь, но волк перехватывает кого может, а прочие гуси прилетают домой. Хозяйка снова отправляет их в поле и потом снова приказывает возвратиться домой. Волк опять перехватывает гусей, и это продолжается до тех пор, пока он не переловит всех их и тем оканчивается игра. В Малороссии эта игра известна под названием гусей. Из играющих избираются волк и хозяйка, остальные играют гусей. Волк сидит где-нибудь в стороне, а хозяйка, избрав место для своей хаты, гонит в поле гусей со двора. Когда отойдут гуси на довольное расстояние, тогда зовет хозяйка:
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Золото и драгоцѣнные камни у насъ есть въ несмѣтном количествѣ; надо объявить на нихъ монополiю государства.
В монографии на основе многочисленных документальных и мемуарных материалов исследуется критический период американской истории - переход от изоляционизма 30-х годов к глобальной вовлеченности, характерной для современной Америки. В центре повествования - крупнейший политический лидер США в XX веке - президент Франклин Рузвельт, целенаправленно приведший свою страну с периферии мировой политики в ее эпицентр. Это вторая книга в серии политических портретов президентов. Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических факультетов и широкий круг читателей, интересующихся внешней политикой и историей США.
Игорь Прокопенко в своей новой книге обращается к неизвестным страницам русской истории во всех её аспектах – от культуры до рациона наших предков. Почему то, что сейчас считается изысканными деликатесами, в Древней Руси было блюдами рядовой трапезы? Что ищут американские олигархи в Сибири? Станет ли Россия зоной экологического благоденствия в погибающем мире?
Настоящая книга содержит документы и материалы по восстанию киргиз летом 1916 г., восставших вместе с другими народами Средней Азии против царизма. Документы в основном взяты из фондов ЦАУ АССР Киргизии и в значительной части публикуются впервые. Предисловие характеризует причины восстания и основные его моменты. В примечаниях приводятся конкректные сведения, дополняющие публикуемые документы. Документы и материалы, собранные Л. В. Лесной Под редакцией и с предисловием Т. Р. Рыскулова.
О строительстве, становлении и печальной участи Оренбургского Успенского женского монастыря рассказывает эта книга, адресованная тем, кто интересуется историей родного края и русского женского православия.