Быт русского народа. Часть 2. Свадьбы - [39]
На другой день ходят молодые в баню, и ее топит дружка. Потом родные и родственники собираются на обед к молодым. Этим оканчивается сельская свадьба. В течение почти целой недели приглашаются новобрачные на обеды и пирушки, которые даются их родственниками. Тут уже одаривают их, кто чем богат.
XI. СВАДЬБА В ОРЛОВСКОЙ ГУБЕРНИИ
Главное действующее лицо в продолжение всей свадьбы есть старший сват. Он по желанию жениха или его родителей отправляется сватать невесту преимущественно между знакомыми ему девушками. Сват, войдя в избу, молится сначала св. иконам, потом кланяется на все четыре стороны и спрашивает хозяина. Этот выходит и спрашивает: «Откуда Бог несет?» — «Из дальней сторонушки, дорогой мой соседушко, — отвечает он, — мы нарочито сюда прибыли и вестимо не без дела». — «Просим милости», — отвечает хозяин, указывая ему место на лавке. — «Благодарствуем, — говорит он, — мы прибыли сюда по делу, вестимо по делу, соседушко. Слыхать, есть у вас продажный товарец, — дай вам, Господь милосердный, здоровья, а мы найдем на него купца». Иногда говорят: «Я слышал, что у тебя есть товар, а у меня есть купец; твой товар, я слышал, дорогой, хороший и нележалый, а у меня есть купец — богатый, хороший и неженатый». Хозяин, смекнув, в чем дело, говорит: «Дай Бог, в добрый час». Он просит свата садиться, не чинясь, и узнавши, от кого наряжен по делу, расспрашивает о здоровье стариков[67]. «Старики-то и живы, и здоровы, семейке твоей низко кланяются, себе сынка вырастили, а меня ему невесту искать выпросили». После этого сват спрашивает позволения приехать с поглядкани, приговаривая: «Ведь у нас сторонушка православная, не бусурманская; в ней не венчают молодых без погляду». Отец, изъявив согласие, угощает свата, и это называется малый пропой. К следующему утру все готово в доме невесты, чтобы принять жениха, его родителей, родню свою и знакомых. Девушка, убранная как можно лучше, сидит в заднем углу. Дверь в избе запирают крепко-на крепко. Сват, приехавши с женихом, подходит к избе, но заметя, что дверь заперта, начинает стучать. «Кто там?» — спрашивают из избы. «Проезжие добрые люди». — «Что надо?» — «Впустите обогреться, сбился с дороги». — «А откуда проезжие?» Здесь пускается сват в сказки и при сказки, по коим судят о достоинстве свата, а потому избирают для этого случая опытного балагура. Во время рассказов отворяется дверь. «Проезжие, чай передрогли с холоду-то», — говорит отворяющий дверь и подносит полный стакан водки. Сват входит в избу, выпивает и говорит: «Водка водкою, а старички твердят: пей да ума не пропей, и дело разумей». Потом он осматривает избу и, обойдя около лавок три раза, начинает осматривать невесту. После осмотра вступает он в переговоры при которых выхваляет достоинства жениха, увеличивая их сколь можно более, и спрашивает позволения у невесты ввести жениха в избу. Получив на то позволение, он берёт голик (истертый веник) и прометает дорогу от дверей до невесты, потом отворяет дверь, протягивает руку жениху и ведет его по прометенной дорожке к невесте.
Жених и невеста, насмотревшись друг на друга, изъявляют согласие вступить в брак. Отец невесты благодарит жениха, что он не побрезговал его дочерью, снимает со стены св. иконы и, вместе со своей женою, а если нет ее, то со старушкой, близкой родственницею, образуют (благословляют) жениха и невесту. После образования целуются молодые. Сват вынимает из-за пазухи водку и потчует всех гостей, бывших при образовании, — это называется большой пропой. В этот самый день, а иногда на другой, совершают обручение в присутствии священника или без него. Молодых ставят на разостланном овчинном платье, вывороченном шерстью вверх, и обручают их.
На девичник приезжает жених с подженишником, сватом и дядькою[68], и привозят из дома обед, который состоит из вареной и жареной говядины, баранины, поросенка, ветчины, птицы, хлебного печенья, водки, наливок, пива, меду и браги; ставят все это на стол до приезда родни невесты. По собрании всех гостей садятся за стол. Жених и невеста не обедают за общим столом, а сидят порознь в углу избы. После обеда выходит в сени жених с дядькою. Сваха и младший сват (так называют свата со стороны невесты), покрывают рядном (холстом) всех девушек, сколько бы их ни было на девичнике. Вслед за этим является жених, который непременно должен узнать между покрытыми девицами свою нареченную — для этого он обходит несколько раз всех поочередно. Узнав невесту, сбрасывает с нее рядно и целует, по приговору певиц, во уста сахарные. Тогда садятся молодые за стол, а девицы поют:
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Главной темой книги стала проблема Косова как повод для агрессии сил НАТО против Югославии в 1999 г. Автор показывает картину происходившего на Балканах в конце прошлого века комплексно, обращая внимание также на причины и последствия событий 1999 г. В монографии повествуется об истории возникновения «албанского вопроса» на Балканах, затем анализируется новый виток кризиса в Косове в 1997–1998 гг., ставший предвестником агрессии НАТО против Югославии. Событиям марта — июня 1999 г. посвящена отдельная глава.
«Кругъ просвещенія въ Китае ограниченъ тесными пределами. Онъ объемлетъ только четыре рода Ученыхъ Заведеній, более или менее сложные. Это суть: Училища – часть наиболее сложная, Институты Педагогическій и Астрономическій и Приказъ Ученыхъ, соответствующая Академіямъ Наукъ въ Европе…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась.
Эта книга — история жизни знаменитого полярного исследователя и выдающегося общественного деятеля фритьофа Нансена. В первой части книги читатель найдет рассказ о детских и юношеских годах Нансена, о путешествиях и экспедициях, принесших ему всемирную известность как ученому, об истории любви Евы и Фритьофа, которую они пронесли через всю свою жизнь. Вторая часть посвящена гуманистической деятельности Нансена в период первой мировой войны и последующего десятилетия. Советскому читателю особенно интересно будет узнать о самоотверженной помощи Нансена голодающему Поволжью.В основу книги положены богатейший архивный материал, письма, дневники Нансена.