Быть Руси под княгиней-христианкой - [182]

Но как это осуществить? Правда, под корзном у сотника спрятан надёжный боевой нож, однако два идущих по бокам стража не позволят даже выхватить его. Глаза врагов ни на мгновение не отрывались от Ярослава, стрелы их луков постоянно были нацелены ему в грудь. Да и что он может сделать с ножом против целиком закованного в доспехи ярла, на котором от головы до коленей нет ни одной пяди, не защищённой броней?

   — Медвежье озеро, трел, — вывел Ярослава из задумчивости голос Эрика. — Вон священный дуб русов, а за ним тропа в Киев.

И тут Ярослава словно озарило: Медвежье озеро! Именно здесь прошлой зимой объявился медведь-шатун, не набравший за лето жира и потому не залёгший на спячку в берлогу. В поисках пищи медведь не раз нападал на людей и, однако, даже испортил своим появлением великокняжескую охоту. Тогда взбешённый Игорь велел уничтожить голодного лесного бродягу. В число прочих ловушек на возможных путях шатуна было вырыто и несколько глубоких ям, прикрытых жердями и тщательно замаскированных, дно которых было густо утыкано острыми кольями.

Их копали под наблюдением Ярослава, он до сих пор помнит расположение ям-ловушек. Одна из них была устроена недалеко от Медвежьего озера, рядом со священным дубом. Тогда шатун провалился в другую яму. Ничего, в ловушку у Медвежьего озера сегодняшней ночью должен угодить зверь пострашней.

   — Ты не ошибся, ярл, это Медвежье озеро, — сказал Ярослав. — Поэтому сейчас нам придётся сойти с тропы и обогнуть священный дуб стороной.

   — Почему? — подозрительно спросил Эрик.

   — Возле дуба мы можем встретить русов, пришедших держать совет с душами спустившихся на землю предков, — ответил сотник. — А лишние глаза нам ни к чему.

   — Хорошо, веди в обход, — разрешил Эрик.

Ярослав разговаривал с ярлом, но глаза и мысли русича были обращены к огромному, развесистому дубу-исполину. Однако возвышаясь посреди небольшой, тщательно ухоженной поляны, он был хорошо виден на фоне светлеющего неба.

О священный дуб, твои корни пьют живительные соки в подземном мире, твой могучий ствол гордо высится между небом и землёй, а твои ветви-руки уходят в небо. О священный дуб бессмертия, ты связываешь сегодняшний день-явь с миром уже живущих на небе душ, по твоим касающимся облаков ветвям спускаются лунными ночами на землю умершие предки.

О боги, обитающие на вечном древе жизни, взгляните на русича, идущего сейчас выполнить последний долг воина, позвольте и его душе взойти по священному дубу на небо. Смерть не страшна внуку Перуна, ибо воин-русич рождается, дабы погибнуть в бою, а умирает, чтобы вечно жить на Небе. Боги, примите душу своего родича, дайте ей место на ветвях священного дуба бессмертия.

Ярослав свернул с ведущей к дубу тропы, медленно направился в сторону от неё. Вот пологий спуск в глубокую, с шумящим на дне ручьём лощину. Чуть дальше — склонившийся набок граб, рядом с которым вырыта яма-западня. Земля, которой были покрыты жерди-перекладины, успела густо зарасти травой, и смертельная ловушка ничем не напоминала о своём существовании.

Затаив дыхание, Ярослав осторожно ступил на тонкий настил. Первый короткий шаг, второй... Третий. Ярослав почувствовал, как земля вначале слабо спружинила под ногами, затем прогнулась под тяжестью идущих. Заподозрив неладное, Эрик остановился.

   — Трел, куда завёл нас? — вскричал он.

Поздно! Не обращая внимания на лучников, сотник рванулся к ярлу и с силой толкнул его на середину западни. Резко присел, услышал под ногами Эрика треск жердей и метнулся назад, к твёрдой земле. Достигнув склона лощины, он на миг оглянулся. Один из викингов-стражей, бросив лук, уползал с опасного места на четвереньках, другой целился в Ярослава. Сам Эрик, сгруппировавшись для прыжка, собирался последовать примеру русича. Мгновение — и тело ярла взлетит над ямой-ловушкой.

Нет! Ярослав выхватил из-под накидки нож и метнул его в одну из ног Эрика. И тотчас звенящая стрела вошла в грудь сотника почти до оперения.

Нож глубоко вонзился в ногу ярла, и тот присел от боли. Услышал, как ломались под ним последние из жердей настила, и сразу понял — это конец. Что ж, в таком случае ему осталось одно — встретить смерть как викингу. Эрик рванул из ножен меч, поднял к небу глаза. Один, посмотри, он умирает как истинный воин: в его теле чужое железо, в руках обнажённый меч. Значит, он принял гибель в бою.

Прежде чем ярл исчез в яме-ловушке, ему в голову вполз зловещий голос вещуньи Рогнеды: «...вы оба не вернётесь домой, а навсегда останетесь здесь. Тебя, ярл, поглотит земля...» Так и не выпустив из рук меча, Эрик упал спиной на острые колья, а большой пласт земли, сползший сверху, почти доверху засыпал яму.

Первым пришёл в себя сотник Рогнар.

   — Что с трелом? — поинтересовался он у стрелявшего в Ярослава лучника.

   — Он мёртв. Стрела пробила его насквозь.

   — Значит, нас больше некому вести на Киев. Что будем делать, гирдманы? — обратился Рогнар к двум сотникам, которые вместе с ним были отобраны Эриком для нападения на Ляшские ворота Киева.

   — Это боги отвели от русов наши мечи, — сказал один из них. — Они же покарали и трела с ярлом. Раба за то, что желал зла сынам Одина, а Эрика, что давно забыл родную землю и мечтал то о месте полоцкого князя, то о власти киевского конунга. И наши боги не простили ему этой измены.