Быть может, история любви - [17]

Шрифт
Интервал

Прибыв в семнадцать лет на вокзал Монпарнасс, Виргилий решил, что полюбит Париж, потому что больше любить было некого. Париж его не бросит. Париж был рядом, когда он в нем нуждался. Париж не требовал, чтобы Виргилий ехал в отпуск на райские острова, на пляж, где мутит от крема и солнца. Парижу было плевать на то, что он уже неделю не мыл посуду, что он небрит и плохо одет. Париж его любил.

~ ~ ~

Жизнь входила в обычную колею. Понедельник обещал быть столь же бессмысленным и пресным, как всегда. С того дня, когда Клара оставила сообщение на автоответчике, прошла неделя.

Виргилий начал день с зеленого чая и продолжил несколькими чашками цикория. Напиток был красивого черного цвета. Виргилий привык к его вкусу.

Электрическая плита не работала. Виргилий открыл холодильник и задохнулся от зловония тухлых яиц и гнилых помидоров. Йогурты створожились, бактерии расплодились, и пластиковые упаковки раздулись, словно карликовые монгольфьеры. Ему надоело сидеть впотьмах и поглощать холодные напитки. Он позвонил в EDF и попросил восстановить электроснабжение квартиры. Дежурный консультант из отдела обслуживания клиентов объяснила ему, что это непросто: так как он умер, его досье было закрыто, проштамповано и отправлено в архив, находящийся в Гваделупе. Теперь Виргилий должен был представить медицинскую справку о том, что он жив, и ждать, когда специально образованная комиссия эксгумирует его счета. Это займет недели две. А до тех пор ему придется принимать душ в спортивном клубе или у Армель.

По крайней мере, констатировал он, натягивая брюки, в квартире пока не холодно. Еще немного он продержится. Благодаря тоннам углекислого газа, изрыгаемого в атмосферу монструозными машинами, осень не спешит расставаться с теплом.

Вергилий был зол и растерян, в голове роились мрачные мысли. Он вспомнил, как ребенком каждую зиму мучился без отопления и горячей воды. Он поклялся тогда, что никогда не станет жить в таких условиях.

Чтобы отвлечься, он занялся йогой. Скрестил ноги, сделал свечку, задержал дыхание. Через полчаса напряжение спало.

Спустившись позавтракать в «Макдональдс», он твердо решил, что не заслуживает ничего, кроме кислого апельсинового сока и маслянистой булочки. До пакетика с чаем не дотронулся, ограничившись простым кипятком. Его сосед по столу, невысокий человек в шапочке для игры в гольф, изъеденной молью, в грязной рубашке, с двухнедельной щетиной, ел картошку фри и пил газировку; одной рукой он прикрывал шоколадное пирожное, словно защищая его от кого-то. Конечно, Виргилий ни за что бы в этом не признался, но на самом деле он любил ходить в «Макдональдс». Это место нельзя было назвать ни приятным, ни красивым, но он чувствовал себя здесь как дома. Если бы Хемингуэй оказался в современном Париже, ему бы просто не хватило денег на те кафе, завсегдатаем которых он был в 1920-е годы. Единственной гаванью, где он смог бы осесть, чтобы выпить кофе и поработать, стал бы «Макдональдс». Только там можно за весьма скромную сумму просидеть много часов в тепле. Бедняки, студенты, жители пригорода хорошо это знают; они проверяют электронную почту, готовятся к экзаменам и обычным занятиям, что-то пишут; бездомные читают бесплатные газеты, делая вид, что пьют из стаканчиков, которые украдкой берут с чужих подносов. Идея кафе, где мог бы перекусить малообеспеченный человек, превратилась в карикатуру на капиталистическое предприятие. Фаст-фуд оставался единственным гостеприимным, теплым и популярным убежищем. Как это ни печально.


Когда Виргилий вошел в здание «Свенгали», секретарь сообщила, что с ним хотела поговорить Симона. Виргилий накупил кучу разных йогуртов (с фруктами, ароматизированные, с бифидумом актив, с цельным молоком, обезжиренные, с соей, с тростниковым сахаром, с шоколадом). Вдохновение требует подпитки. Идеи-то у него были, но между собой никак не монтировались. Он написал небольшой текст, который легко можно было представить на панно в метро или, еще лучше, в устах улыбающегося актера из телевизионной рекламы: «Йогурт — как сама жизнь: он бел, безвкусен и полон бактерий, однако нужен всем и доступен каждому».

Постучав в приоткрытую дверь, Виргилий вошел в кабинет Симоны.

— Они настаивают, — сказала она.

«Они», о которых она говорила, — это хозяева агентства. Виргилий иногда сталкивался с ними в лифте. Красивая пара, обоим было шестьдесят. Он заметил, что женщина всегда носила твидовые костюмы ярких цветов с карманами в форме открытых вееров и пиджаками, застегнутыми на единственную золоченую пуговицу.

Виргилий положил йогурты на стол. На Симоне было африканское платье бубу, соломенная шляпка, украшенная красным бантом и соломенным же колибри, на ногах — лодочки из черного сатина, расшитые металлическими шариками. Она раскладывала экзотические фрукты на медном блюде. Симона очень нравилась Виргилию, особенно ее лицо со сменой различных выражений: серьезного, жесткого, доверительного. Симона яростно клеймила распространение ядерного оружия, вырубку лесов и защищала капитализм с человеческим лицом. Она была похожа на особу, которая испытала шок, узнав о существовании малярии, и вступила в общество защиты комаров. В агентстве нередко разгорались политические дискуссии в стиле беззубых комедий — много диалогов, а конфликта нет. Благопристойность таких сцен как нельзя лучше подходила темпераменту Виргилия. Его коллеги одинаково хорошо чувствовали бы себя и при Сталине и при Рейгане; как все патриции, они приспособились бы к любому режиму. Это всегда поражало Виргилия, поскольку его родители и их друзья вели себя с точностью до наоборот. Он любил их за их несгибаемость и твердость характера и жалел, что в награду им достаются лишь страдания и одиночество.


Еще от автора Мартен Паж
Как я стал идиотом

«Как я стал идиотом» — дебютный роман Мартена Пажа, тридцатилетнего властителя душ и умов сегодняшних молодых французов. Это «путешествие в глупость» поднимает проблемы общие для молодых интеллектуалов его поколения, не умеющих вписаться в «правильную» жизнь. «Ум делает своего обладателя несчастным, одиноким и нищим, — считает герой романа, — тогда как имитация ума приносит бессмертие, растиражированное на газетной бумаге, и восхищение публики, которая верит всему, что читает».В одной из рецензий книги Пажа названы «манифестом детской непосредственности и взрослого цинизма одновременно».


Стрекоза ее детства

Юная сирота Фио Регаль учится на юридическом, увлекается рисованием, зарабатывает на жизнь шантажом наобум, основываясь на инстинктивном убеждении в том, что любому богатому есть что скрывать… водит дружбу с экстравагантной Зорой, бывшей топ-моделью, ополчившейся против всего и вся, живет скромно и мечтает разве что не «превратиться в кого-то, кого не сможет узнать та восьмилетняя девочка, которой она когда-то была». Однако судьба вынесет ей свой, звездный, приговор.Роман о ценностях современной жизни и хрупкости человеческих чувств, сочетающий в себе достоинства притчи с увлекательностью авантюры и глубиной тонкой психологической драмы.


Рекомендуем почитать
Человек на балконе

«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.


Крик далеких муравьев

Рассказ опубликован в журнале «Грани», № 60, 1966 г.


Маленькая фигурка моего отца

Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.


Собачье дело: Повесть и рассказы

15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.


Счастье

Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!