Быть княгиней. На балу и в будуаре - [41]

Эта игра, конечно, часто приводила к спорам и даже оканчивалась дуэлями. Не только туземные синьоры, но и их жены вмешивались в состязание и в этот день носили цвета враждующих партий. Поэтому матери и дочери ссорились между собой, если игра ставила их под различные знамена.

Из Пизы мы отправились в ее бани, где провели самую жаркую пору и время свирепствующего поветрия (maleria), столь гибельного для путешественников. Я наняла лучший дом и, получив позволение брать книги из герцогской библиотеки и из монастырских архивов, назначила у себя постоянные чтения, систематически распределенные. В восемь часов утра, после легкого завтрака, мой сын, дочь и я сама садились в северной комнате и попеременно читали. Около одиннадцати, когда наступала невыносимая жара, мы закрывали окна и продолжали заниматься при свечах. Когда же солнце переходило за полдень, мы открывали окна, а по вечерам гуляли на берегах канала. Здесь мы дышали свежим воздухом, но прогулку нашу отравляла вонь. Я приказала за собственный счет вычистить канал, посыпать дорожки песком и расставить скамейки вдоль берега на некоторых расстояниях.

Погода стояла чрезвычайно жаркая. Хотя ночь и защищала нас от палящего солнца, вместе с тем как будто злой дух летал над Пизой и вытягивал с помощью пневматической машины весь воздух, которым должны были дышать пизанцы.

Но, несмотря на эти неудобства, я провела девять недель на пизанских купальнях с величайшим наслаждением, потому что, говоря без похвальбы, мой сын с помощью наших чтений и его ревностного прилежания приобрел в это время больше знаний, чем люди его состояния приобретают в целый год.

Июня 28-го по старому стилю, в день восшествия на престол императрицы, я дала бал в общественной зале; на нем присутствовали жители Пизы, Лукки и Ливорно. Посетителей на этом празднике было не менее четырехсот шестидесяти человек; пир был прекрасный и стоил мне очень недорого. За исключением этого вечера и поездки, предпринятой, с тем чтобы посмотреть на гондольеров в Арно, мы проводили наше время здесь вообще очень скромно.

Из Пизы через Лукку мы поехали в Ливорно, где остановились на некоторое время.

Один предмет особенно занимал мое внимание – это карантинный госпиталь, устроенный великим герцогом Леопольдом. Меня восхитила идея такого благодетельного учреждения и в особенности порядок и гармония во всех частях его. Начальник этого заведения по приказанию герцога показал нам все и, по-видимому, был удивлен нашей смелостью при посещении заведения, которое в то время считалось заразным. Меня, впрочем, не удержало это опасение, потому что постоянным моим правилом было не поддаваться чувству страха на пути полезных изысканий, тем более в этом случае, когда я хотела укрепить подобное мужество в моих детях. Такие ничтожные препятствия постоянно встречаются путешественнику; глупость и леность могут преувеличивать их и таким образом губить и время, и благоприятные обстоятельства.

При этом посещении, однако, я предприняла некоторые необходимые предосторожности. Проходя по комнате, мы спрыскивали свои платья и носовые платки уксусом, и нюхали камфорные духи. Достойный начальник, провожавший нас, может быть, не совсем охотно показал все части здания, а так как ему велено было отвечать на все наши вопросы, то, кажется, от него потребовали отчета о наших наблюдениях.

Зная о безграничных завоеваниях Екатерины, поставивших нас в соприкосновение с южными народами и, следовательно, с эпидемическими болезнями, я с удовольствием представила императрице подробный отчет об администрации Ливорнского карантина. И сделала это не столько из убеждения осуществить свою мысль, сколько из желания польстить нашему проводнику.

План и все его подробности были принесены мне начальником, который представил их от имени великого герцога. Я просила его покорно поблагодарить государя за такие полезные сведения и обещала при первом удобном случае сообщить их императрице.

Действительно, я отослала этот план со Львовым, который возвращался из своего путешествия в Петербург. В то же время я написала Екатерине, убедительно попросив ее о производстве моего письма, оставленного без ответа ее военным министром князем Потемкиным, которого я просила о том же предмете восемью месяцами раньше. Это странное молчание ее министра, прибавила я, нисколько не оскорбляет моего самолюбия, но возбуждает во мне грустные сомнения относительно благоволения самой государыни. В этом случае я умоляла ее успокоить меня. И если она не лишает меня своего участия в моих делах, то я прошу ее предоставить моему сыну выгоды старшинства, на что он имеет право после окончания своего воспитания и может иметь отличия и в Отечестве, и во всех частях Европы. В заключение письма я просила уведомить меня о результате моих ожиданий.

Глава XVI

Через Сиену мы отправились в Рим. Здесь первым, с кем я познакомилась, был кардинал Берни, человек умный, добрый и благовоспитанный. Я любила его общество, пользуясь им попеременно то в моем, то в его доме. Однажды я прочитала ему одно из его поэтических писем, найденных мной в полном собрании его сочинений, но он, казалось, был недоволен этим.