Бык в западне - [85]
— Данность надо заработать.
— А он заработает. Крутой дед Рогожин за семьдесят с лишним лет ничего не заработал, а пацан Губанов заработает. Задачи нынче изменились, дядя Валя. И игроки нынче не те. Самостоятельные нынче игроки. Крутой дед Рогожин пенсию месяцами не может получить, а пацан Губанов не станет ждать пенсию. Он сам заработает на старость. Он уже сейчас понимает, что все следует взять в свои руки. Собрать вместе думающих, как он. Создать мощный железный кулак. Железным кулаком, дядя Валя, можно запросто расколотить всю грязную заразную посуду прошлого. И заставить людей работать. Каждого заставить работать. На самих себя. Обеспечить всех отдельными квартирами, оторвать коммуналок и безразличия. Если человек живет в отдельной квартире и имеет нормальную работу, дядя он не будет шляться по улицам и с ненавистью поглядывать на соседей. Людям нужно дать то, что они хотят. Работу. Квартиру. Машину. Оружие. Да, да, и оружие. Никто не полезет в чужую квартиру, никто не нана человека в темном переулке, если будет знать, что поясом любого прохожего может оказаться писА может, и гранатомет в кладовой хранится, — Куделькин. — От таких пацанов, как Гумногом зависит, жить нам завтра в нормальснова жить в жопе. Ну, а когда, дядя первичный железный кулак будет создан, переходить к глобальным задана все границы. Чтобы ни одна не прошмыгнула. Ни кавказская, ни китайвообще огородить бетонной стеной, обнеее бросать за стену побольше оруПусть разбираются, где лучше и с кем лучВсякие умные мозги из страны не выпускать, а, прикармливать чужие. А если кто-то ну пряможет жить, скажем, без какой-нибудь там КаГермании, хер с ними, пусть сваливают Но языка! Какого хрена они будут вывозить наше главное достояние? — в уголках губ выступила легкая пена. — Я ведь учился, дядя Валя. Я знаю, что язык наше главнефть, не газ, не всякие там ресурсы, а именно язык. Выбросили же франиз языка все ненужные им американизмы. А? Не спорить? Вот и хорошо. И французы от этого хуже жить не стали. И не говорите мне, дядя Валя, железный занавес. В новых условиях не будет никакого занавеса. Ни железного, ни шелкового, ни золотого. Большой капитал в принципе разрушает границы. Перед большим капиталом все границы прозрачны. Главное в людях. Как будут люди думать. Готовы они, например, честно служить в своей собственной крепкой армии или они, как сейчас, будут с самого детства готовиться в дезертиры? Это же просто, дядя Валя. все лежит на поверхности. Только таким образом, силой, можно решить все проблемы и зажить, наконец, действительно нормальной приличной жизнью. А всякие там бомжи, отребье, дезертиры, мелкая братва, шлюхи, криминальные авторитеты, гуманные воры- чиновники, вся эта грязная тупая масса, дядя Валя, которая пьет, ворует и плодит нищету и преступность, она свалится с общества сама собой, как сваливается грязь с золотой статуи.
Где-то я это слышал, усмехнулся про себя Валентин. Вид пьяного Куделькина был ему неприятен. Ну да, вспомнил он, Куделькин-младший всего лишь, да, по-своему повторяет тезисы большого либерал-демократа.
— Ладно, дядя Валя, — сказал Куделькин, поднимаясь. — Наверное, вам не понравилось то, что я вам сказал. Но дело, как ни крути, обстоит именно так. Нам из России виднее, как все происходит на самом — зло, даже агрессивно подчеркнул он. — И мне, более молодому, как человеку нашего времени, виднее, чем вам или отцу. Отец что? Он прикопил себе деньжат и сидит сейчас в своей лавке, как в дешевом раю. Отцу абсолютно наплевать, что там будет после него, лишь бы день прожить, а вот мне не наплевать. Мне совсем не наплевать. Мне жить после отца. жить. Вот почему я так активно во всем участвую.
Куделькин тряхнул головой, как бы отгоняя ные мысли.
— Ладно. Ложитесь спать, дядя Валя. Телефон я отключил, мешать не будет. Я минуту поднимусь наверх в квартиру крутого деда Рогожина. Крутой-то он крутой, а вот, уезжая, ключи всегда оставляет мне. Не без этого. Знает, гусь, кому оставлять ключи. Не тете Мане и не дяде Саше. Знает, что мне оставить надежнее. Газ там, краны… А то, не дай Бог, воры… Ну, и все такое прочее. Я сейчас поднимусь на минутку.
Валентин кивнул. Прислушиваясь к тяжелым шагам Куделькина на лестнице, он налил себе коньяку.
Вопросы? Да ну. Не было у него к Куделькину никаких вопросов. Выпил, наговорился. И достаточно. Не осталось вопросов. Осталась только настороженность.
Абсолютно понятно, что компьютерная фирма, в которой якобы работает парень, всего лишь прикрытие. Теперь это абсолютно ясно, пришел Валентин к окончательному выводу. А в основной конторе Куделькина- младшего, похоже, что-то не складывается. Что-то там у них сильно не складывается. Вот Куделькин-младший и нервничает. Каша у него в голове. Ну и хрен с ним. Копаться в его каше я не буду. Пусть сам переваривает. Куделькин-младший хотел выговориться, и я дал ему такую возможность. Но на этом все. Выговорился, и хватит. Хорошего помаленьку. Завтра улечу. Кажется, в голове Куделькина-младшего, подумал Валентин, не мало накопилось дерьма. Жестокого, откровенного. Но я в этом разбираться не буду. Незачем. Со временем разберется сам.
