Бык в западне - [84]
— Валя, раздраженно пробормоЭто в вас тактический гуманизм гокоторый вполне может быть поставлен на службу Родине, а тактический. Мелкий. Без берегов. А раз без берегов, значит, не имеющий никакой ценности. Вы ведь с отцом выросли на духовной диете. Да? Ну, Пушкин. Ну, Толстой… Гоголь… Кто там еще? Вы ведь даже, кажется, обходились без Достоевского. Отец, между прочим, книг никогда не читал и не читает Подозреваю, что и вы не большой дока в этом деле. Правда? Я как-то спросил у отца, как он в школе писал сочинения, если никогда книг не читал? Он честно ответил. Был у них в классе пацан-еврей. Умный, понятно. Вот отец и сдирал у этого пацана. А в благодарность защищал пацана от своих же приятелей. Отсюда же и ваш тактический гуманизм. Без берегов. Этот, значит, тебе помог, а ты, значит, тому помог. Смотришь, так и пойдет. Я тебе, ты мне, а на остальное плевать. Так сказать, доживем до понедельника. Известно… Тактический гуманизм, — презрительно протянул Куделькин. — Если быть совсем точным, тактическое слабоумие. Вещи следует называть своими именами. Хватит стесняться. Вы, дядя Валя, правда, совсем как мой отец. Он знать ничего не знает, а вот поговорить о добром и вечном — это ему самое милое дело.
— Ты хорошо знаешь отца?
— А чего ж не знать? — несколько смешался Куделькин. — Когда я рос, отец часто приходил. Приносил деньги. Не ругался Потом вместе жили. Когда мать вернулась к отцу.
— Не очень, видать, отец с тобой откровенничал, — пожал Валентин плечами.
И подумал, да и не очень-то пооткровенничаешь с сыном на месте Куделькина-старшего. Рассказать, что ли, сыну, как вышибают по заказу долги с должников? — Или как закатывают в огонь на твоих глазах гроб с живым человеком? Или как в пьяной драке калечат в общем-то случайных, просто не вовремя попавших под руку людей?
Тактический гуманизм.
Впрочем, Куделькин-младший все понял правильно.
— Зачем мне откровения отца? Чему он мог меня научить? Он же в самом себе не разобрался, не смог выбрать правильную дорогу, запутался в трех соснах. Ведь отец в свое время вполне мог пройти в чемпионы. Мог стать чемпионом, как вы. Прямой и нормальный путь. Даже не очень долгий. На дороге, собственно, вы только и стояли, — с обидой ухмыльнулся Куделькин. — Только ведь отец был немного моложе. Рано или поздно он бы вас все равно сделал. А он? «Да Валька!.. Да Кудима!.. Да чемпион!..» И выбрал в итоге не великое государство и звание чемпиона СССР, а нищую Россию и прилавок мясной лавочки, в которой время от времени можно надираться с бывшим чемпионом.
— А почему? Ты думал?
— А все просто, — с пьяной прямотой ответил Куделькин. — Слаб отец оказался. Он боялся делать и говорить то, что думал. А трусов, дядя Валя, нигде не любят. Особенно тайных трусов. Такие трусы, как правило, становятся неудачниками. — Куделькин тяжело поднял на Валентина пьяные невеселые глаза. — Вы ведь тоже из таких, дядя Валя? А? Иначе бы, наверное, не сбежали за кордон… Куда подальше… От сложностей… Сбежать всегда можно. Сложней остаться. Вы вот деду Рогожину сочувствуете, а сочувствовать следует Губанову. Этот крутой дед что делает? А выбивает самостоятельность из хорошего пацана. Сам не привык к самостоятельности и в других этого не терпит. Только я, дядя Валя, так скажу… Вы не обижайтесь. Из пацанов самостоятельности уже не выбить. Такие, как этот Губанов, уже поняли мир. Свастика — это так… Всего лишь знак неприятия. Знак отталкивания. Ничего больше. На этих пацанах будущее стоит. Они не просят милотостыню, а занимаются. В России таких пацанов много. Россия страна большая. Такая большая, что никто ее не развалит окончательно. Ни крутой дед Рогожин, ни Китай, ни Америка. Россия и в руинах выше какой- то там вашей сраной Франции. Ни гунн с Востока ее не развалит, ни германец с Запада. Ни сраная тупая Америка ее не развалит, ни сраная умная Япония. И знаете, что главное в России сейчас?
— Ну?
— Да этот пацан Губанов. Именно он. Не крутой дед Рогожин, отстаивающий свои закаменевшие идеалы, и не хилый пацан, что ищет замусоленные окурки в уличных урнах, а именно самостоятельно размышляющий пацан Губанов Он ведь даже свастику рисует не просто так. Даже в свастике пацан Губанов видит бый смысл. Этот паренек, Валя, с детства привыкает к самостоятельности. Если ему правильно все растолковать, а мы растолкуем, он поймет. У него есть голова и руки. Он уже сейчас знает, что завтра придется заниматься настоящим делом. Он не чет и не будет жить так, как его крутой, но нищий сосед, и он не хочет ковыряться в мусорных урнах, жалкий попрошайка. Крутой дед Рогожин всю жизнь прожил в социалистическом коммунальном повнике. Для него отдельная квартира всегда казалась почти необъяснимым чудом. Он и считает, только такой и может быть. А пацан Губанов никаких чудес Он не верит ни в какие чудеса. Он просто хочет конкретную отдельную квартиру и
