Буйный Терек. Книга 1 - [157]

— Держится ровно, однако видно, что с Паскевичем ему оставаться нельзя.

— Немного нам дает помощи Алексей Петрович, но зато все лучшее, что у него есть. Посчитаем. — И, загибая пальцы, Мадатов стал считать войска, которые шли к нему с Паскевичем. — Маловато, всего нас будет тысяч около семи, это — считая и конницу. Орудий — двадцать четыре, ракетниц и фальконетов — тридцать. Прибавим к этому татарскую милицию и сотен пять армянских стрелков — вот и все. Не больше семи с половиною тысяч, это противу армады нового иранского Дария.

— Маловато, ваше сиятельство.

— Ничего, зато промаха не будет! И пуля, и каждый штык попадет куда нужно, — засмеялся Мадатов.

Вечером был созван военный совет. Персидская армия была замечена уже в районе Курак-Чая. Паскевича же все еще не было, и тяжелая ночь сомнений и напряжения охватила маленький отряд.

На военном совете было решено ждать Паскевича.

Аббас-Мирза шел не спеша, делал короткие переходы и долгие дневки в богатых татарских селах.

9-го к вечеру Паскевич с одним лишь донским полком Иловайского на рысях подошел к отряду. Мадатов встретил его с подобающим уважением и радушием. Позади, в одном переходе, шли остальные русские войска во главе с Вельяминовым.

— Вовремя подоспели, ваше высокопревосходительство! Разведка сообщает, что Аббас-Мирза тоже на подступах к Елизаветполю.

Паскевич принял отряд, но решением Мадатова и военного совета остался недоволен.

— Нам нельзя ввязываться в полевой бой с персами. У них огромная армия, много пушек и конница, и они массой раздавят нас.

— Что же думаете вы, ваше высокопревосходительство? — спросил Мадатов.

— Войти в город, запереться в крепости и вести оборонительную кампанию.

Мадатов удивленно взглянул на Паскевича. Полковники Симонич и Абхазов переглянулись. Генерал Эристов развел руками и недоуменно переспросил:

— В крепость? Зачем это, ваше высокопревосходительство?

Паскевич хмуро глянул на Эристова.

— По элементарным законам ведения боя у нас нет надежды с малыми силами отразить Аббаса-Мирзу. Стены же крепости удвоят нашу силу. Вспомните ту же Шушу.

— Наши кавказские войска не умеют драться, запершись за стенами, они приучены наступать. Персиян надо встретить в поле и атаковать их, — предложил Мадатов.

— Да, ваше высокопревосходительство, у нас к победе один только шанс, это нападение. Мы должны идти навстречу персам, искать их и, смело напав на них, уничтожить! — подтвердил Симонич.

— Мои солдаты прекрасно дерутся, атакуя врага, но они не умеют отсиживаться за стенами городов, — коротко сказал Абхазов.

— А куда мы денем нашу кавалерию и конные сотни грузин и татар? Ведь этим мы погубим их!

— Они будут драться как пехота, — сказал Паскевич.

— Но они не знают пешего боя, они не обучены ему, и у них нет штыков!

— Господа, я решил ввести войско в город, и дальней шее обсуждение считаю бесполезным, — категорическим тоном заявил Паскевич.

Все замолчали. Неожиданное решение нового командира корпуса совершенно не вязалось с тактикой и характером кавказских войск.

— А что же с Тифлисом? — не обращая внимания на предупреждение Паскевича, спросил Эристов. — Ведь если мы запремся в крепости, Тифлис и вся Грузия останутся беззащитными и подвергнутся разгрому персиян.

— Законы высшей стратегии определяют ход войны, да и вряд ли персияне оставят за собой угрожающий им с тыла отряд и пойдут на Тифлис.

— В таком случае, — не слушая Паскевича, как бы продолжал свои мысли Эристов, — в таком случае утром вся грузинская кавалерия уйдет назад!

— Куда… назад? — опешил Паскевич.

— В Тифлис. Мы добровольно пришли сюда защищать себя и Россию. Раз вы хотите запереться в крепости и оставить на произвол судьбы Грузию, мы, ее воины, пойдем защищать свои семьи!

— Это недопустимо! Это — преступление! — воскликнул Паскевич.

— Нет, это наш долг. Или мы встречаем все вместе здесь на полях Ганджи персов и уничтожаем их, или мы идем в Тифлис, чтобы там биться с кизилбашами, — упрямо повторил Эристов, твердо глядя на Паскевича.

Генерал обвел всех глазами, но по лицам офицеров понял, что он одинок.

— Отложим решение до завтра, когда подойдут остальные войска, — решил он.

Офицеры ушли.

После того как отряды соединились, Мадатов для защиты флангов и тыла выслал по направлению к Эривани, Лори-Бамбаку и Борчало часть отрядов, с ними несколько орудий и конных сотен. Теперь это был внушительный, тысяч до семи, корпус, и иранские лазутчики сейчас же послали донесение об усилившемся русском войске.

Аббас-Мирза получил это донесение в большом селе Кянакерт, где уже второй день отдыхал, приводя в порядок свои растянувшиеся по пути войска.

На следующий день Паскевич с утра решил произвести учение батальонам.

— Да они вовсе не умеют сворачивать каре на случай атаки конницы! — всплеснув руками, в ужасе воскликнул он.

Солдаты Ширванского полка, в полной боевой амуниции с тяжелыми ружьями, большими штыками, при тридцатиградусной жаре бестолково и вяло шагали по сухой и пыльной земле, слушая новые слова команды, еще не известные на Кавказе, но уже применямые в гвардии и столице.

— В полчетверти поворота делай, раз! — командовал Паскевич, с презрительной злобой глядя на топтавшихся, не понимавших и потому не выполнявших его команды солдат.