Бутик для Золушки - [21]

— А почему бы нет? Налить вам еще? — Саша взяла кофейник. — Какой изумительный сервиз! Красивые вещи — союзники иллюзии.

— Полагаешь, иллюзия — это всегда пустое? — Глаза гостя сузились, он весь напрягся. — Мечты, надежды — все обман?

— Проверила лично: обман. — Саша опустила глаза, жалея, что разоткровенничалась с этим странным типом. Он легко перескакивал с вы на ты, переходил от простоватой интонации к иронии, сочетал манеры бесшабашного гуляки и придирчивого наставника, веселость и затаенный страх. — Приходилось разочаровываться, — сухо сказала она.

— И ты все равно не боишься? Не боишься, что я сбегу с вещами и деньгами или наброшусь на тебя с гнусными целями, перебив в зверином экстазе ваши вазы и зеркала? — «Дэвид», как Саша про себя его называла, показал в хищной улыбке крупные зубы. В черных глазах будто вспыхнул огонь.

Саша честно призналась:

— Не исключаю, что произойдет нечто подобное. Но я не боюсь. — Она с вызовом посмотрела на гостя. — Страх приходит, когда человек абсолютно счастлив. А мне сегодня отчаянно грустно.

— Грустить в Новый год?

— Это всего лишь последний день в декабре. Один из многих «без поплавка». Вы же сами сказали: устраивать себе праздник я пока не умею.

— Значит, не умеешь… — Закрыв глаза, мужчина потер лоб, будто усмиряя нахлынувшую вдруг боль. Затем пристально посмотрел на Сашу, вскочил, метнулся к манекену в синем вечернем платье из ломкой тафты. — Снимите это платье. Я долго его разглядывал — не мог понять, это красиво или ужасно?

— Васильковое? Да оно потрясающее! Это же работа Алекса Милуччи. У него одеваются герцогини и кинозвезды. Самая очаровательная женщина была бы счастлива хоть раз надеть…

— Думаете? Тогда примерьте, пожалуйста.

— Я… Я работаю здесь недавно, и мне еще не приходилось демонстрировать одежду.

— Но ведь вам придется это делать? Вот и начнем прямо сейчас. — Он ловко раздел манекен, шепнув ему: «Прошу прощения, мадам!» Критически осмотрел платье, держа его на вытянутых руках, и протянул Саше: — Это, кажется, ваш размер.

Она рассмеялась:

— Представляю, как завтра в «Криминальных новостях» сообщат о служащей салона мод, вырядившейся под Новый год в витринный образец и упустившей вора.

— Вора? Псс! Обижаете! Грабителя и насильника. Предпочитаю крутые переделки. Справитесь или вам помочь одеться?

— Благодарю. Сама справлюсь. Подхватив платье, Саша поспешила в кабинку и замерла перед зеркалом. Золотистый штоф, покрывавший стены, мягкий свет хрустального светильника создавали атмосферу дворцовой роскоши. Лицо, смотрящее на нее из зеркала, было таким, как в давние дни — распахнутые в пол-лица глаза казались испуганными и восторженными одновременно. Такими глазами смотрела маленькая Зинуля на коробку с подарками, словно ожидала чуда.

— Будь что будет! — Саша сбросила полосатый пиджак, выскользнула из упавшей к ногам юбки, замерла: — Что я делаю? Что? С ума сошла! Нет, опьянела! Да я же совершенно пьяна! От чего? От кофе не пьянеют. А если он всыпал что-то, этот сумасшедший тип! Сейчас я усну и… И тогда может случиться все, что угодно! Надо немедленно позвать Терминатора и прекратить это безумие!

Но она не позвала, лишь загадочно улыбнулась, оглядев в зеркале свое обнаженное тело и, схватив шуршащее платье, нырнула в синий омут.

— Эй, синьорина! — раздался голос за шторой. — Платье надевается на голое тело. Только тончайшие колготки и шпильки. Больше ничего!

— Разберусь… Но эти пуговицы на спине… Полсотни, наверное, и такие крохотные петли. Кто же мог такое придумать?! Садист или страстный влюбленный, чтобы подольше постоять за спиной у своей возлюбленной, помогая застегнуть пуговки. Заведя за спину руки, Саша тщетно пыталась застегнуть платье.

— Просто неленивый мужчина. Позвольте… — «Дэвид» приоткрыл шторки примерочной, спокойно развернул спиной к себе ойкнувшую Сашу и взялся за застежку. — Не сочтите за дерзость. Знаете, это не слишком утомительное и даже приятное занятие. Платье настоящей женщины предназначено для мужских рук. Ласкать, одевать, раздевать — у любви и моды одни задачи… — Он быстро справился с крошечными сапфировыми пуговками. — А теперь пройдитесь! Что у вас тут — Чайковский? — Гость порылся в дисках и нажал кнопку музыкального центра. — Ах, разумеется, Верди. Вперед, синьорина!

И снова нежно и горестно зазвучала увертюра к «Травиате».

Саша замерла, как на льду под прицелом прожекторов. Что-то щелкнуло внутри — тайная кнопка, отвечающая за радость. Вытащив из волос шпильки, она тряхнула головой, рассыпав тяжелые пряди по плечам и спине. Выпрямилась, глубоко вдохнула и пошла, ступая босыми ногами по ковру, отражаясь в стеклах и зеркалах.

— Черт! Неплохо… Совсем неплохо, а? — Мужчина довольно потер руки. Пальцы у него были тонкие и длинные, как у пианиста. — Сколько оно стоит? Сколько стоит это платье?

— Вы его берете? — Саша остановилась и тряхнула головой, отгоняя наваждение.

— Подберите туфли и все необходимое.

— Какой размер?

— Разумеется, ваш.

— Не понимаю…

— Чего здесь не понять? Одинокий мужчина здорово подзаработал и захотел кутнуть. Ему попалась славная свободная девушка. Да еще под Новый год. — Он пожал плечами. — Нормально!